Взрыв в бухте Тихой

Сейчас Кузьмину тоже вспомнились родной город, Волга, завод, на котором работал, наказ на комсомольском собрании перед отъездом во флот и прощальный вечер дома. Тогда товарищи ему откровенно завидовали, девушки желали быстрейшего возвращения, а мать, глотая слезы, все повторяла: «Вот ты уже и вырос, в армию идешь…» — «Обожди, мать, не плачь, — подошел к ней Колин учитель, старый мастер Иван Семенович, сам когда-то служивший во флоте. — Не плачь, — продолжал он, горделиво расправив усы, — не куда-нибудь идет, а во флот! Это понимать надо!.. А ты, Коля, смотри, не подкачай там, помни, что ты рабочий да еще и волжанин!..»

«Обязательно напишу ему, как я здесь служу», — подумал Кузьмин, продолжая неотрывно смотреть на море.

Впереди, среди волн, мелькнуло что-то черное, круглое.

«Бочку где-то смыло», — подумал Кузьмин.

Темный предмет еще раз показался на гребне волны, и на нем блеснули рожки, похожие на широко расставленные пальцы.

«Мина! Ведь это мина!»

— Товарищ старший лейтенант! Смотрите, плавающая мина!

— Где?

— Да вот, вот! У входа в бухту!

— Вижу! Как раз на фарватере!.. — воскликнул Бондарук. — Положение, нужно сказать: до города — более двадцати километров; здесь сидеть — сигнал подать нечем. В порту кораблей много, от шторма отстаивались… Заметить мину нетрудно, но всякое может быть. С минами шутки плохи, — словно думая вслух, говорил Бондарук.

— А что, если ее расстрелять? — предложил Кузьмин.

— Попробую…

Бондарук взял карабин, удобнее прилег над обрывом, нашел надежный упор и, старательно прицеливаясь, выстрелил. Всплеска не было видно. Расстреляв всю обойму, он встал на колени.

— Разве попадешь! Тут больше мили… Эх, если бы шлюпка была… — сказал он, не отрывая взгляда от ныряющего в волнах шара.

— Товарищ старший лейтенант, — вдруг повернулся к нему Кузьмин. — Разрешите… — срывающимся голосом попросил он. — Разрешите, я поплыву, подорву ее!..

Бондарук несколько удивленно посмотрел на матроса: Кузьмин в учебный кабинет прибыл недавно, всего около двух месяцев назад, а до этого служил на тральщике. И хотя он был хорошим специалистом, исполнительным матросом, но делал все с шуточками, прибауточками, и Бондарук, человек совершенно иного склада, не считал его способным на что-либо серьезное.

— Поплывете? — невольно переспросил старший техник-лейтенант. — Ведь надо плыть с патроном, а шнур поджечь там. Пакля наверняка намокнет, придется поджигать от папиросы…

— Патрон можно к спасательному жилету привязать, а спички и папиросу завернуть и заклеить…

Бондарук задумался… «В порту много кораблей… Уничтожить мину необходимо, но как? Надо плыть… Послать Кузьмина? Доплывет ли он?»

— Нет, я поплыву сам!.. — сказал он.

— Товарищ старший лейтенант, я же волжанин, я в любой ветер Волгу переплывал, — волнуясь, упрашивал Кузьмин, и глаза его, еще больше потемневшие от внутреннего волнения, блестели. — Ведь у вас рука… — напомнил он.

Бондарук внимательно посмотрел на матроса.

— Хорошо, плывите, — твердо проговорил он. — Идемте!

Они спустились с обрыва к воде. Там тщательно прикрепили к подрывному патрону бикфордов шнур, затем плотно завернули в парафинированную бумагу спички и папиросу, заклеив пакет изоляционной лентой.

— Плывите спокойнее, без рывков, — напутствовал Бондарук, надувая жилет и привязывая к нему подрывной патрон. — Как подожжете шнур — сразу обратно. Он около часу гореть будет. Смотрите, чтобы не оглушило. Ну, все готово?

— Все, — ответил Кузьмин. Однако, глядя, как пенистые волны темными громадами мчатся к берегу, как они вырастают все выше и выше, закручиваются белыми гребнями и, подломившись у основания, обрушиваются на прибрежные скалы, он оробел.

«Смотри, не подкачай там, ведь теперь ты настоящий рабочий да еще волжанин», — вспомнились вдруг слова старого мастера.

— Все! — твердо повторил он.

— Плывите! Ни пуха ни пера!

Кузьмин вошел в воду, за ним змейкой тянулся шкерт.

— Смотрите, чтобы волной о берег не ударило! — крикнул вслед старший лейтенант.

Смуглое тело матроса скрылось в пене прибоя, но через минуту его голова показалась на гребне волны. Шкерт натянулся. Бондарук бросил спасательный жилет с привязанным к нему патроном в воду.

Позади осталось всего несколько десятков метров, но страха как не бывало.

«Плыть можно», — подумал моряк, удаляясь от берега.

Вокруг мчались высокие, с седыми гривами валы, позади танцевал на волнах черный ящичек подрывного патрона, привязанный к резиновому надутому жилету. Кузьмин, равномерно выбрасывая руки и быстро двигая ногами, плыл и плыл дальше. «Ничего, Иван Семенович, твой ученик Колька не подкачает! Недаром три года около верстака стоял», — думал он.

Неожиданно встречная волна накрыла его с головой, вода забила нос, попала в легкие. Откашлявшись, матрос сердито сплюнул.

«Уж не сбился ли?» — внезапно подумал он и оглянулся. Позади навис угрюмый обрыв, у самой воды, едва заметный на фоне темных скал, стоял старший техник-лейтенант.

«Где же мина? — размышлял моряк. — Старший лейтенант машет фуражкой прямо, стало быть, впереди…»