Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть I: Ци-Гун

Любой нормальный учитель заинтересован в том, чтобы сделать ученика мастером, а не в том, чтобы искалечить его. Разумеется, риски, существующие при изучении традиционных воинских искусств, всегда были весьма значительны. Но на то и учитель, чтобы соотнести риск и готовность ученика его преодолеть. И если учитель говорит, что пришло время пробивать головой стену, он точно знает, что ученик полностью готов к этому, что он не станет идиотом, а выйдет из этого испытания невредимым и с ощущением новой силы. Если же ученик отказывается это делать, значит его дух слаб, а его вера в себя, в учителя и в систему недостаточна. Что же, не беда, иногда такое случается. Если ученик не следует более наставлениям учителя, тот не способен его учить дальше. Это означает, что процесс обучения подошел к концу и нужно искать нового ученика.

Наша трактовка

Набор сказок начинается со сказки об учителе, так как Ци-Гун (или У-Шу, что часто почти одно и то же) не театр и начинается не с вешалки, а с учителя. Дело в том, что учитель в азиатской традиции – это совсем не то, что школьный учитель на Западе или даже университетский профессор.

Это фигура совсем другого уровня, скорее даже из совсем другой области. На Западе ученики совершенно не обязаны слушать, что им говорит учитель, а исполнять – тем более. Наоборот, у студентов есть даже такая игра – кто сумеет более успешно «не послушать» преподавателя. Выражается она в том, что наибольшей доблестью при сдаче экзамена считается получение наивысшей оценки при минимальном объеме знаний (а лучше при полном их отсутствии). Формулируется это примерно так: «Смотрите, как я развел этого лоха. Совсем ничего не учил, немного поканючил и этот дурачок поставил мне пять».

Вот совершенно непридуманная история. Исходные условия примерно такие. Студент весь семестр изо всех сил старался вести себя очень вежливо: здоровался на каждом углу, почтительно именовал «препода» по имени-отчеству, при каждом удобном случае старался завести беседу. Препод очень вежливо отвечал, но тоже, будучи отнюдь не таким дураком, как это казалось студентам, прекрасно понимал, к чему идет дело, и держался весьма отстраненно.

И вот настал момент истины – экзамен, где сложилась стандартная ситуация: студент знает на два, препод легко ставит три (он действительно такой лох, что двоек не ставит никому), а учитывая старательную вежливость студента, так же легко ставит четыре. Но неожиданно четверки оказывается мало, и между участниками происходит такой исключительно «взаимовежливый» диалог (приведен практически дословно).

– Ну ладно, объем ваших знаний мне очевиден. Учитывая вашу «старательную вежливость» в течение всего семестра, ставлю вам четыре. Надеюсь, вам хватит?

– Ой, что вы, мне надо пять. Только пять.

– Но вы же знаете на два. Будете спорить? Задать еще пару вопросов?

– Что вы, не надо больше вопросов. Я согласен, что ничего не знаю.

– Ну вот. Знаете на два, я ставлю три, согласен даже на четыре. Но пятерка вместо двойки… Такое даже мне кажется неправильным. Зачем вам пять? Четыре для получения стипендии вполне достаточно.

– Да не нужна мне эта стипендия. Я ее не получаю, я на «контракте», а не на бюджете.

– Тогда почему обязательно пять?

– Нужно очень!

– Ладно, я любопытный, пять поставлю, но только при одном условии: вы честно скажете, зачем вам пятерка.

– Если я первую сессию сдам на все пятерки, то папа мне купит машину. Я со всеми уже договорился, а вы «не договариваетесь».

– А выучить не пробовали? За такой-то приз!

– А зачем? Вы же все равно поставите!

Представить процесс подобной «торговли» между традиционным азиатским учителем и его учеником просто невозможно: традиция подобного «развлечения» просто не предусматривает. Там подход другой: хочешь учиться – учись, не хочешь – пошел вон. Правда, подчеркнем еще раз: речь идет исключительно о традиционном обучении, когда ученик жил «при учителе» и полностью зависел от него. В наши дни, разумеется, ситуация меняется. Теперь, скорее, учитель зависит от ученика: «Кто платит деньги, тот и заказывает… И не только музыку».