Взрослая дочь

Хотя в данную секунду мне сейчас руку ему пожать все равно, что погладить огромного дикого зверя. Тигра или льва, например.

Гулко выдохнув, смотрю на него сквозь призму обновленных напоминаний.

Не знаю.

Слишком мало времени, чтобы мне что-нибудь о нем сказать.

Рост у него где-то больше метра восьмидесяти сантиметров. У меня метр семьдесят, а он заметно выше. Крепкий. Посещает спортзал или возможно занимается каким-то видом спорта. Я вот не поинтересовалась. Зря.

Одежда на нем свободная. Полуформальная. Но оно и понятно, он только что прилетел из отпуска.

Кстати, почему Солор прилетел раньше на целую неделю? Неужели из-за меня?

Сердце в груди встрепенулось.

Нет-нет-нет! Я не буду бояться!

Я такая же дочь Ибрагима Давидовича, как и он сын. Я тоже имею право…

Уверенность насаживает мои позвонки на невидимую острую спицу. Я верю в себя, и я ничего не боюсь!

Вероятно, мой посыл срабатывает через взгляд, и я чувствую, как моя ладонь попадает в плен горячих жилистых пальцев.

- Солор, - по-прежнему присматриваясь ко мне, отвечает Фадель. Отпускает мою руку, деликатно отстраняется. Переводит взгляд на седовласого худого мужчину, что стоит рядом, - мне вчера позвонил Стефан, - тут же обращается ко мне взором, - вы знакомы?

- Да, - часто киваю от волнения первой встречи.

- Во-от, - тянет он, а я словно заворожённая смотрю, как его проворные красивые пальцы проходятся по блестящей здоровьем и уходом щетине, - родители не хотели меня беспокоить последней новостью, дабы я завершил свой отпуск и полноценно отдохнул.

Не припомню ничего такого, но пусть будет так.

- Но вчера мне позвонил Стефан и рассказал о тебе, - Фадель как-то странно улыбается, - я не мог не прилететь и не познакомиться с тобой, кро… - запнувшись, Солор на миг опускает глаза, - познакомиться с тобой, Николь.

Подозрительно он всё как-то это говорит, но посмотрим.

А тем временем он вьет вокруг меня успокаивающий круг из стежков-шагов, мягко и хищно ступая по коврам. Говорит тихо, усыпляюще:

- Покажешь, где находится твоя комната? – глаза мужчины с интересом уставились на меня, а пухлые губы растянулись в снисходительной улыбке.

Глава 5.

Николь

Тень чего-то невнятного мелькнуло в его глазах. Загадочный блеск взрывной волной прошёлся по янтарно-зеленым глазам. Глаза-хамелеоны у этого незнакомого мужчины.

Незнакомый мужчина – именно такое сочетание слов загорелось на неоновой вывеске в моей голове, едва он поделился желанием увидеть мою спальню.

Ведь моя комната – это, перво-наперво, моя спальня. Там, где я сплю, одеваюсь, раздеваюсь, порой хожу обнаженной…

И здесь не играет роли время, в течение которого эта комната является моей.

Но, вспомнив формулировку вопроса, нахожу обнадеживающую лазейку.

- Где находится – покажу, но что впущу, не обещаю, - вежливо замечаю я.

- Идём, - призывает он, шагнув к лестнице и слегка прихватив меня за локоть.

Его губы улыбались, а глаза думали. Что-то нехорошо у меня на сердце…

Солор по-джентельменски уступает мне дорогу, и я молча выхожу вперед. Дворецкий по знаку хозяина остается внизу, а мы поднимаемся по лестнице.

Прищипнув пальцами юбку платья, чтобы удобнее было передвигаться, я прислушиваюсь.

Его хищное сопение легко распознается слухом. Меня это не устраивает. Как-то странно Фадель-младший на меня среагировал. Очень хочется прогнать неясные сомнения прочь, но моя привычная дотошность не дает мне этого сделать.

Дурные мысли мешают сосредоточиться. А что если Солор прямо сейчас пялится на мой зад?

Кровь приливает к щекам.

Я стараюсь правильно и спокойно дышать, чтобы самообладание ни в коем-случае не покинуло меня.

Один эпизод мне тоже показался подозрительным. За всё время пока мы добирались до нужной двери – мы не обмолвились ни словом, ни улыбкой, ни взглядом.

В голове возникла страшная ассоциация – пути к лобному месту. Из груди сам собой вырывается тревожный вздох.

Выпускаю ткань из ладоней, когда мы сворачиваем в нужную часть коридора. Солор идёт за мной почти бесшумно, я лишь иногда улавливаю его дыхание. У него мягкая кошачья поступь. Мозг сигнализирует мне: «опасность», но я остаюсь сторонником жалкой логики.

- Пришли, - ровно докладываю я, оборачиваясь.

На лице Фаделя обнаруживаю минутную задумчивость. Встретившись со мной взглядом, просит:

- Открой дверь, - на выдохе роняет он.

А меня неожиданно накрывает волна благоразумия.

- Нет, - строптиво выдыхаю.

Всё то, что мы создавали там внизу, в гостиной, изображая мнимую приветливость и выказывая желание на дружелюбие – рушится в следующее мгновение.

Врал он, и врала я.

Глядя друг другу в глаза делали это.

Янтарные очи наливаются яростью, густые брови сходятся под острым углом на переносице, крылья носа угрожающе трепещут, а уголок губ нервно подрагивает. Заряженные воинственностью частички воздуха по мановению одного его желания вспыхивают ненавистью и, словно дистанционно управляемые, разом устремляются ко мне.