Взращение грехов

— Всю жизнь, — ответила она, — я родилась в Вильнюсе в шестьдесят пятом. Некоторое время жила в Ленинграде, когда училась там в университете. С восемьдесят второго по восемьдесят седьмой. Потом снова вернулась в Литву. У нас там начались такие события. Но вы, наверное, помните. Сначала перестройка, потом лозунги, потом борьба за демократию, потом кровь, танки на улицах, стрельба, потом общий распад, развал. А затем мы начали жить в своей маленькой и уютной стране. В Литве не было таких проблем, как в Эстонии или в Латвии. Всем сразу дали гражданство, всем, кто хотел. И я стала гражданкой Литвы. Успела выйти замуж, родить дочь, потом развестись. В общем, все как у всех людей. В девяносто шестом решила основать свое дело, но быстро прогорела. В девяносто девятом пришла в адвокатскую контору Араминаса и осталась там уже надолго. Вот и вся моя история. Дочь уже взрослая, ей девятнадцать. Наверно, скоро выйдет замуж, у нее есть друг.

— Вы больше не вышли замуж?

— Нет. Мой муж уехал в Германию и остался там. Сейчас зовет к себе нашу дочь. Наверно, она тоже уедет. Мне уже сорок два. Менять что-либо в моем возрасте глупо. И не нужно. Наверно, все уже позади, как вы считаете?

— Не считаю, — возразил Дронго, — самый прекрасный возраст. Когда женщине за тридцать. А тем более сорок. Наслаждайтесь жизнью, старайтесь больше путешествовать, только не останавливайтесь в гостиницах, которые вы заказываете по Интернету. Я однажды в Турции был в отеле, который имел минус пять. То есть даже не ноль, а минус пять. Я зашел туда помыть руки, и выяснилось, что койка в общей комнате на четверых мужчин стоит два или три доллара в день. Мне стало интересно, и я заплатил эту сумму, чтобы просто пройти и посмотреть. Помните старый анекдот — туалет во дворе, а двора нет. Там было примерно то же самое. Туалет был где-то далеко во дворе. Азиатский туалет. А белье в общей комнате было серого цвета. Я получил впечатления на всю жизнь и быстро сбежал. Но все равно было интересно. А у вас сейчас появились такие возможности! Литва стала членом Евросоюза, вошла в общее пространство Европы. Вы можете путешествовать без визы по всем странам Европы, передвигаться из одной культуры в другую, видеть древние памятники и великолепные дворцы, столицы европейских государств и небольшие уютные города, знакомиться с таким количеством интересных людей — одним словом, у вас все впереди.

— Мужчинам легче, — задумчиво произнесла она, — вам легко передвигаться по этому пространству, менять города, страны, континенты, заводить новые знакомства и легко их забывать. Нам труднее. Вы же понимаете, насколько женщине бывает труднее. К тому же я не так легко схожусь с людьми.

— Нужно, чтобы вас залили водой, — пошутил Дронго.

— Видимо, да, — согласилась она, — иначе я бы никогда к вам не поднялась. Но мне еще предстоит ехать на машине завтра целый день. И поэтому нужно было принять душ. Извините, что я вас побеспокоила. Сейчас понимаю, как некорректно я поступила.

— Ничего страшного. Если бы не вы, я бы никогда не познакомился с этой дежурной и не узнал нравы в местных провинциальных гостиницах.

— Вы думаете, этот опыт чего-то стоит?

— Любой опыт чего-то стоит, — сказал он.

— Я сейчас переоденусь и уйду, — предложила Инна.

— Нет, — сказал Дронго, — не нужно. Уже полночь. До шести часов утра осталось не так много времени. Я думаю, что вам нужно лечь и немного поспать. У меня две кровати, на второй никто не отдыхал.

— Я заметила, — кивнула Инна. — А когда вы отсюда уезжаете?

— Не знаю. Может, через день, может, через два. А может, через три. Пока не знаю.

— Через три нельзя, — лукаво заметила Инна, — придется выполнять обещание, которое вы дали дежурной.

— Ничего. Как-нибудь вывернусь. Объясню, что тяжело заболел туберкулезом или бубонной чумой. Повешу табличку, чтобы не входили. В общем, как-нибудь отобьюсь.

— Смешно, — она задумчиво провела рукой по ручке кресла. Затем подняла голову: — Можно я задам вам личный вопрос?

— Задавайте.

— Я столько про вас слышала. Столько разных легенд и небылиц. Даже не знаю, с чего начать. Это правда, что однажды где-то в Европе вас спасла женщина? Она подставила себя вместо вас под пулю убийцы. Верно?

— Почти, — сказал Дронго, не меняясь в лице, — но это достаточно больно, чтобы каждый раз об этом вспоминать.

— Извините.

— Нет, ничего. Прошло уже много лет.

— Как странно. Я никогда не думала, что смогу вот так, лично, увидеть вас и переговорить с вами. До сих пор не верю, что это именно вы.

— Вам рано вставать, — напомнил Дронго, — ложитесь спать, а в шесть часов утра я вас разбужу. И не беспокойтесь. Я проснусь без будильника. Если хотите, я выйду, чтобы вы могли лечь.

— Не нужно. Можете отвернуться. — Он отвернулся. Она сняла свой халат и проскользнула в постель. Накрылась одеялом.

— Все, — сказала она, — вы можете ложиться.

— Я все равно не усну до утра, — ответил Дронго, — спите. Я прилягу здесь и просмотрю сегодняшние газеты. Я еще не успел их прочесть. Общий свет я выключу, оставлю только свой светильник.