Взращение грехов

— Бросьте, — громко сказал Майданов, — не нужно повторять их глупостей. У нас на комбинате мафии нет и никогда не было. Знаете, сколько национальностей у меня здесь работает? Я вам скажу. Двадцать девять. Даже вьетнамец есть. И все живут дружно. А насчет «кавказской мафии»… Я ведь сам тоже с Кавказа, мои родственники в Дербенте живут. Но за тридцать с лишним лет мне ни один человек в городе не сказал, что я член какой-то мафии. Вести себя нужно нормально, законы уважать, местные обычаи, людей уважать, ценить. И тогда все видят, что ты нормальный человек, а не бандит. У меня жена русская, трое детей. Если кто-нибудь их «черномазыми» назовет, я этого человека сам убью. На куски разорву. Но они носят мою фамилию. И стараются ее не позорить, меня ведь в городе многие знают. И еще двое внуков у меня — моя самая большая радость в жизни. Дочь старшая уже замужем. За латышом. А мать у него еврейка. Значит, внуки у меня на четверть мусульмане-лезгины, на четверть евреи, на четверть протестанты-латыши и на четверть православные русские. Вот такой сложный компот получается. И хорошие мальчики растут, красивые, умные, талантливые. Говорят, что, когда кровь смешивается, дети красивыми рождаются. Наверно, правильно говорят. И нельзя людей делить по национальностям или по составу крови. Даже по вере делить неправильно. Есть честные мусульмане, которые в Аллаха верят и порядочно живут, а есть бандиты, которым не должно быть нигде места. Есть честные русские, которые в Бога верят и достойно живут, а есть такие, которых к нормальным людям и пускать нельзя. И я никогда не делю людей по национальностям. Тем более по такому принципу — кавказец или славянин. Термин какой подлый придумали — «лицо кавказской национальности». На Кавказе более ста народов живет, значит, все они плохие и мафия? Стыдно. Очень стыдно и глупо. А Вано никогда не был ни в какой мафии. Хотя я знаю, что его все уважали. В том числе и самые большие отморозки. Знали, что он человек надежный и никогда не подведет.

— Кто мог убить Проталина? Как, по-вашему?

— Не знаю, — искренне ответил Майданов, — если бы я знал или кого-нибудь подозревал, я бы уже сейчас взял этого мерзавца за уши и сам потащил бы его в милицию. Но я ничего не понимаю. Мне говорят, что в квартире, где произошло убийство, никого, кроме Вано, не было. Но я все равно не верю. Может, нужно было лучше все осмотреть. Может, нужно было все проверить еще раз.

— Проверяем, — вздохнул Славин, — но ничего не находим.

— Все равно он не мог убить.

— Нас интересует еще один человек, работающий на вашем комбинате, — сказал Дронго, — экономист вашего планового отдела.

— Уже успели доложить, — нахмурился Майданов, — мир не без добрых людей. Как я не люблю все эти грязные сплетни.

— Нас интересует личная жизнь Вано Тевзадзе именно в свете раскрытия особенностей его характера. Возможно, мы сумеем уточнить какие-то новые детали, которые прольют свет на это загадочное преступление.

— Возможно… — Майданов шумно выдохнул воздух. Было заметно, как ему не хочется говорить на эту тему.

— Вано ведь еще молодой человек, — сказал наконец Шамиль Анварович, — ему только пятьдесят два. Он на четыре года моложе меня. Его супруга умерла десять лет назад. Конечно, ему было трудно. Мужчине вообще трудно жить одному. А Жанна женщина красивая, эффектная. Всегда с ним работала. Они и сошлись. Ничего плохого в этом я не видел.

— Мы тоже не видим ничего плохого, — улыбнулся Дронго, — но мы хотели бы с ней встретиться и переговорить. Желательно так, чтобы об этом не узнали другие сотрудники комбината. Чтобы лишний раз не давать повода к разного рода сплетням и разговорам. Может, вы вызовите ее к себе в кабинет, и мы поговорим с ней здесь.

— Нет, — возразил Майданов, — это неудобно. Напротив пустой кабинет Вано, но туда я никого не пускаю. Пока сам Вано туда не вернется. Поэтому давайте сделаем так. Я поручу, чтобы она зашла в кабинет к нашему главному инженеру. Он сейчас в командировке. А вы пройдете туда и побеседуете с ней.

— Правильно, — согласно кивнул Дронго, — мы так и сделаем.

Шамиль Анварович поднял трубку и попросил найти Жанну Михальскую.

— Пусть зайдет к главному инженеру, — приказал он, — я знаю, что его нет. Но пусть она зайдет к нему в кабинет. Сейчас мои гости тоже туда пройдут. И распорядитесь, чтобы там никого не было. Не нужно никого к ним пускать. Вы меня поняли?

Он положил трубку, взглянул на своих собеседников.

— Она будет через пять минут в кабинете главного инженера, — сообщил Майданов. — Скажите мне честно: вы верите, что можно помочь Вано? Или просто отбываете свой номер?

Дронго взглянул на Славина.

— Верим, — твердо ответил Вячеслав, — иначе бы мы не занимались этим делом.

— Это хорошо, — сказал на прощание Майданов, — может, вы действительно сможете ему помочь. Только я все равно не успокоюсь. Я уже говорил об этом нашему прокурору. Если Вано осудят здесь, то я напишу жалобу в Москву, дойду до Генерального прокурора, но буду требовать новых и новых проверок. Пока не докажу, что мой заместитель не мог убить человека.