Взорвать прошлое! «Попаданец» ошибается один раз

Как там у Маршака было? «Шаг — остановка, другой — остановка… по хрену мне, что у немца винтовка…»? Отставить неуместное стихоплетство! Так и здесь, только «шаг» на «ползок», ну, или на «метр» заменить. Хотя метр вряд ли, полметра. Метр в минуту — хорошая скорость для такой ситуации, а я ее превысил раза в два. «Ага, перехватит тебя сейчас „ГАИ для пластунов“, тогда штрафом не отделаешься — мигом права на жизнь лишат!» — интонации у внутреннего голоса были стервозно-мерзкими, а я очень такие интонации не люблю, потому и заткнуть это «второе я» получилось легко.

Тридцать семь минут прошло, и я уже под мостиком. Часовые на мосту устав в полный рост нарушают — треплются о каком-то неизвестном мне Франце и вспоминают, как весело проводили время в Любеке. Не зря говорят, что часовой, несущий службу в соответствии с уставом, — беда для диверсанта. Если бы они не болтали — получили бы шанс услышать мою возню, ведь эту «дуру» ворочать бесшумно сложновато. А так — река журчит, фрицы трындят, а я веревочку через балочку перекинул и знай себе «бонбу» к опоре прикручиваю. Тьфу, сам не заметил, как в стиле героев «Бумбараша» думать начал. Ничего, вот вылезу отсюда и заору во весь голос: «Ничего, ничего, ничего! Сабля, пуля, штыки — все одно!» И сапогом немца по морде — хрясь! Уф, примотал. На часах — без двенадцати пять. Теперь цепочку аккуратно вниз, стрелку минутную отломить, часовую — на «пять минут первого» поставить, стопор-предохранитель снять, шнурок, к одеялу пришитый, сквозь чеку пропустить… Можно и домой, жаль только название той пивной, что немцы нахваливали, не запомнил! Что-то со львом и его хвостом связанное… Ну и хрен бы с ним, все равно пиво в Германии пить будем. Не я — так другой, вон, Мишка Соколов, к примеру…

Иногда уйти от объекта сложнее, чем подобраться к нему, и в данном случае «иногда» значит «почти всегда». Но не в этот раз. И спустя четверть часа я уже подползал к Мишкиной нычке.

С нашим танкистом все было тип-топ, я, перевалив через бугорок, совсем уж было собрался, передохнув пяток минут, двинуть в обратный путь, как мое внимание привлекла армейская легковушка, остановившаяся у моста. Нет, машины по дороге ездили и до этого и весьма мне помогли, отвлекая своим шумом охрану, но эта-то остановилась у поста…

— Миш, дай бинокль! — вполголоса приказал я.

«Так, „кюбель“[29] стандартный, армейский… Вон и „WH“[30] на номере… — рассуждал я про себя, разглядывая машину в оптику. — Так, стоп! А это что за на фиг?» — Из задней части «легкового автомобиля для перевозки личного состава», как пафосно именовали эту колымагу немцы, торчала совсем нештатная антенна радиостанции. Я перевел взгляд на вылезшего из машины немца. Две сотни метров — для хорошего бинокля не расстояние. Я даже выражение его лица и петлицы рассмотрел. И ни то ни другое обычными не были. Выражение лица было слишком властным, а петлицы слишком эсэсовскими! А член данной организации, приехавший на армейской машине, в свете предстоящих событий мог означать только одно — проверку на маршруте!

Первым побуждением было крикнуть «Ура!» и захлопать в ладоши. «Гиммлер все-таки приехал!» — иначе что здесь этот унтерштурмфюрер делает в пять-то часов утра?

Вторым — разузнать, что будет дальше.

Я пару раз беззвучно соединил ладони, а потом шепнул Соколову:

— Ложись! Минут пятнадцать подождем.

По губам читать я не умел, тем более по-немецки, но пантомима была достаточно выразительна: начальник поста — пехотный унтер — докладывал, стоя по стойке смирно, а эсэсовец время от времени задавал короткие вопросы. Наконец, спустя восемь минут, унтерштурмфюрер отдал команду «вольно» и отошел к своей машине. Оттуда ему немедленно протянули микрофон и наушники, и он принялся докладывать, как я догадался, «наверх». Эсэсовский лейтенант уложился в три минуты, а затем, вернув своему подчиненному радиопричиндалы, развил бурную деятельность: повинуясь взмахам его руки, четверо солдат спустились с дорожной насыпи и скрылись в кустах. «Ага, секреты выставили! — догадался я. — Так поздно уже, братцы! Даже если цистерну боржома выдуете — почки все равно тю-тю!» — мы в очередной раз переиграли противника по темпу, так что можно и позлорадствовать.

Еще две пары немцев были отправлены на противоположную от нас сторону дороги. Затем из машины вылез коренастый ганс с петлицами шарфюрера и направился к караульной будке, а «начальник-проверяльник» сел в машину и, сделав всем ручкой, укатил в сторону Минска.

Зуб даю, в кармане у оставшегося у моста унтера лежит какой-нибудь интересный жетончик, вроде тех, которыми мы немцев дурили! И вроде все немцы делают правильно, но, похоже, никому в голову из них не может прийти, что ловушка давно снаряжена, так что шансы наши на успех ох, как неплохи! Теперь только на финишной прямой не споткнуться…

* * *