Взорвать Манхэттен

Из вагона подземки, следующего из Манхэттена в Бруклин, Жуков позвонил Марку и Вите, предложив выкупить сегодня же и немедленно телевизор, диван, кое-что из одежды и вообще все, что понравится. Затем, прибыв по месту жительства, достал из сумки заветную коробку.

Наступил торжественный момент, чье предвкушение достигло своего апогея. Орудуя Лориной шпилькой, Юра без труда вскрыл замок.

О, судьба с ее безжалостными ударами! Бриллиантовое зарево ожидаемых колье, перстней, диадем и всякого рода ювелирных излишеств подменял собой тускленький блеск стандартных компьютерных дисков в прозрачных чехольчиках.

Юра привычно сглотнул горькую слюну очередного разочарования.

Затем посмотрел на настенные часы. Вот и вечер настал… Заодно прикинул, что за часы долларов десять Марк отдаст без вопросов… А Марк должен прибыть с минуты на минуту.

Небрежно перебирая диски, Юра увидел, что каждый был помечен непонятной надписью на английском и датой, а на одном красно и жирно выделялось: 11 СЕНТЯБРЯ. Эта дата, знаменовавшая крушение небоскребов торгового центра, заваливших, кстати, любимый магазин Жукова – XXI век, из которого он потаскал массу замечательных вещиц, заставила его, преодолев навалившуюся усталость, включить проигрыватель и телевизор.

Диск скрылся в недрах устройства. На экране появились люди. Пятеро. В одном из них он тут же признал мистера Уитни. Люди сидели за огромным столом и что-то неторопливо обсуждали.

Еще два лица показались Жукову знакомыми – точно, где-то он видел этих типажей… Да по телевизору он их видел! Какие-то важные деятели…

Юра прислушался к беседе, но ничего не понял. Американцы говорили между собой на языке, категорически паркетчику недоступном. Им различались лишь отдельные слова.

Скрипнула незапертая входная дверь, и на пороге появился Марк.

Жуков ругнул себя за невнимательность, но теперь уже было поздно.

– О! – сказал Марк, шагнув в гостиную. – Чего смотрим? – Он мельком оглянулся на экран. – Новости с секретного фронта?

– То есть? – удивился Жуков.

– Ну, как… – Марк указал на телевизор. – Бывший директор ЦРУ… – Затем осекся, прислушавшись.

Замер и Юра, постигая, что крупно и непоправимо влип. Так человек, чувствовавший себя до поры до времени здоровым и деятельным, вдруг ощущает в себе признаки начинающейся болезни – уже неотвратимой, с каждой секундой набирающей силу…

– Это чего такое? – подозрительно скосившись на Жукова, спросил Марк.

– Да кто его знает… Нашел вот… – откликнулся тот.

Марк подвинул стул, уселся поближе к телевизору. В отличие от простака-паркетчика он очень хорошо знал английский язык, благо, очутившись в Штатах, его освоение поставил первоочередной задачей.

Оба молчали. Говорили только люди в телевизоре, и с каждым их словом лицо Марка мрачнело все больше и больше.

Внезапно запись оборвалась.

– Что-то я не понял… – Марк подозрительно покосился на Жукова. – Откуда это взялось? – Он вновь кивнул на телевизор, чей экран застилала васильковая астральная синь.

– Да чего там такого-то? – с возмущенной ноткой откликнулся Юра.

– Одиннадцатое сентября помнишь? – утвердительным тоном произнес Марк. – По всему выходит, эти деятели если не устроили известное всем шоу, то были в курсе, что оно состоится. Вот так. Конечно, если запись – не хохма какая-нибудь… Так откуда кино?..

– Ну… особняк этот чудной знаешь, да? В котором паркет я кладу? – К Жукову вернулось хладнокровие. – Я же тебе рассказывал… Про этого Уитни, про «роллс-ройс» его… Короче, он – птица высокого полета. Во-от. Ну, в общем, там, в особняке этом…

– В общем, там ты кое-что тяпнул, – вдумчиво предположил Марк. – И теперь линяешь… И правильно делаешь, мудила. Только если эти ребята узнают, что у тебя есть такое кино, я за твою шкуру дам… Вернее, не дам ни цента. А Уитни твой не птица, а бомбардировщик. И готовься принять от него на свою голову весь боезапас. И меня, ты, кстати, впутал…

– Да ладно тебе, – отмахнулся Жуков. – Ну, прилип диск и прилип…

– Значит, так, – сказал Марк. – Я ничего не видел и не слышал. Давай показывай барахло, я «вэн» подогнал, грузимся, и я тебя больше не знаю, усек?

– Да чего ты тут драму с трагедией… – начал Жуков, но Марк категорическим жестом рубанул перед собой воздух, сказав:

– Слышь, ты, высокомолекулярное соединение… Ты себе закажи плиту надгробную с эпитафией: «Он был оптимистом». Если нас теперь и пронесет, то только чудом. Ты попал, и сам это знаешь. Другое дело – может, не понимаешь до конца… Но конец будет. И принцип: а Хилари нам Клинтон! – тут не пройдет. Хочешь совет? Хотя советчик я не лучший, ибо мое чувство юмора сильнее чувства жалости.

– Ну…

– Ни о чем не спрашиваю, потому что ни о чем знать не хочу, но лично я теперь заинтересован в одном: чтобы ты грамотно «сделал ноги». В Штатах тебя вычислят в три приема. А может, и в один… Линяй в Рашку. И затеряйся в ее глубинах.

– Ну а с дисками чего делать? – растерянно спросил Жуков.

– Ха… Так он не один? Ты их побереги, – рассудительно промолвил Марк. – Они тебе еще очень даже пригодятся. В обмен на легкую смерть.

МАРК