Взломать всё. Как сильные мира сего используют уязвимости систем в своих интересах

Одного существования такой технологии уже достаточно для того, чтобы подорвать наше доверие к аудио– и видеодокументам в целом. В 2019 г. видеозапись давно пропавшего с экранов действующего президента Габона{203} Али Бонго, который, как считалось, находился в тяжелом состоянии или уже умер, была названа его противниками «глубокой подделкой» и послужила спусковым крючком для военного путча, оказавшегося, впрочем, неудачным. Это было настоящее видео, но откуда неспециалист мог знать, какое из утверждений является правдой?

Объедините эти методы с уже существующими и будущими технологиями ИИ, которые позволят ботам создавать и убедительно воспроизводить реалистичные тексты – сообщения, монологи и диалоги, – и вы получите технологии, которые полностью хакнут наше представление о том, кто или, точнее, что является или не является человеком.

Мы видели подобные подделки в действии во время президентских выборов в США в 2016 г. BuzzFeed обнаружил 140 фальшивых новостных сайтов{204} с доменными именами, похожими на настоящие ресурсы, и сенсационными заголовками, которые пользовались большим успехом в Facebook. Это стало началом волны новых сайтов, замаскированных под авторитетные источники информации. Такие доменные имена, как BostonTribune.com, KMT11.com и ABCNews.com.co, выглядели вполне официально и обманули многих читателей, заставив поверить в дезинформацию. Такие сайты, как The Tennessee Star, Arizona Monitor и Maine Examiner, были созданы, чтобы выглядеть как традиционные газеты, но распространяли при этом политическую пропаганду.

Многие исторические индикаторы доверия больше не работают. Печатные книги и телевизионные новости считались авторитетными источниками, поскольку издательская и вещательная отрасли выступали в роли привратников публичного поля. Доверие, основанное на подобной схеме, не имеет под собой оснований применительно к интернету. Сегодня любой может опубликовать что угодно в виде книги. Бумажную газету по-прежнему трудно подделать, но сымитировать ее в формате веб-сайта несложно. Раньше сигналом о надежности и платежеспособности банка служило солидное здание, в котором он размещался; теперь эту роль выполняет графика и дизайн веб-сайта.

Я могу привести еще больше примеров хакинга, основанного на вероломстве. Спонсированный контент соответствует форме и функциям платформы, на которой он размещен, но на самом деле является платной рекламой. (Большинство платформ, впрочем, отмечают такой контент как спонсированный.) Отзывы клиентов, которыми сегодня пестрит интернет, могут выглядеть правдоподобно, но их легко подделать. То и дело всплывает информация о фальсификации профессиональных полномочий: грабители выдают себя за сотрудников иммиграционных служб, чтобы отбирать деньги у новых мигрантов, доктора наук выдают себя за врачей, чтобы торговать шарлатанскими снадобьями, мошенники выдают себя за налоговых инспекторов, чтобы получить доступ к компьютерам и паролям честных налогоплательщиков.

И последнее: наши когнитивные системы доверия привыкли иметь дело с людьми. Мы не приспособлены оценивать надежность организаций, брендов, корпораций и т. п. Отсюда возникли маскоты – милые узнаваемые персонажи, олицетворяющие бренд, – и положительные отзывы знаменитостей. Рекламодатели уже десятилетиями придают брендам человеческое лицо и запускают наши когнитивные системы доверия.

Некоторые бренды даже обзавелись узнаваемыми сетевыми личностями: рестораны быстрого питания Wendy's выступают в Twitter в образе саркастичного тролля, а от лица Amazon прославился персонаж, гневно реагирующий на критиков компании в правительстве. И все это для того, чтобы имитировать человечность и завоевать доверие так же, как это делают влиятельные лица и политики. По мере того как компании и политические движения все чаще используют ИИ для оптимизации своего присутствия в социальных сетях и поддаются искушению запускать фальшивые аккаунты, чтобы создать впечатление поддержки широких слоев населения, доверие к ним вскоре может возникнуть даже у матерых скептиков.

47 Страх и риск

Наше чувство страха является врожденным. Оно развивалось на протяжении тысячелетий: наши предки учились избегать хищников, а также представителей своего вида, которые вредят другим ради собственной выгоды. Подобно системам внимания, рассмотренным выше, наша система страха базируется на когнитивных штампах: она тоже проходила оптимизацию в условиях нашего эволюционного прошлого.

Это базовые функции, в основном контролируемые миндалевидным телом в стволе головного мозга{205}. Анализ вероятностей и рисков не является нашей сильной стороной. Мы часто склонны преувеличивать значение впечатляющих, странных и редких явлений, а значение обычных, знакомых и распространенных, наоборот, преуменьшать. Мы полагаем, что редкие риски встречаются чаще, чем это происходит на самом деле. И мы боимся их больше, чем это следует по теории вероятности.