Взлет против ветра

— Чудак. На штурмовике есть еще и вторая кабина... воздушного стрелка, — решительно договорила Анна.

Баталов поднял руки и, защищаясь, отстранился от нее.

— Нет! Никогда! Чтобы ты стала мишенью для первого «мессера»! Да ни за что!

— Тогда и я ни за что! — твердо заявила Анна, но тотчас же повисла у него на шее и расслабленно захныкала: — Ну, Антошенька, миленький. Пушку я ведь знаю до шплинтика. Любую задержку в воздухе устраню получше твоего нынешнего стрелка Панкова. А стрелять ты меня за неделю научишь...

— Да, но я же не могу этого дела решить,— вздохнул Баталов и сунул душистую соломинку себе в рот. — Это не от меня, а от полковника Коржова зависит.

— Коржова ты всегда уговоришь, если захочешь, — возразила Анна, — ты у него в любимчиках ходишь. Важно, чтобы ты сам этого захотел. Ну что? Идет?

На рассвете Баталов сказал сияющей Анне: «Идет». В их штурмовом корпусе она стала первой девушкой — воздушным стрелком. А под Киевом, когда на планшетах у летчиков были уже прочерчены маршруты за Днепр, Баталов пришел к великану Коржову, только что получившему Золотую Звезду, весь подчеркнуто торжественный, выбритый до синевы и надушенный. Пришел и сказал:

— Батя, не вели казнить, дозволь слово молвить.

— Ну говори, — согласился Коржов, догадываясь, о чем пойдет речь.

— Не хочу больше в прятки играть. Разреши, батя, жениться на Анне.

Коржов, писавший в штаб дивизии какое-то донесение, обмакнул ручку в чернила, задумчиво посмотрел на перо «рондо» и отложил ее в сторону.

— Силантьев! — позвал он.

Начальник штаба полка со скрипом отворил дощатую дверь в небольшую командирскую клетушку.

— Что такое, командир?

— Силантьев, сними-ка с себя ремень.

— Возьми, Федор Иванович, — недоуменно сказал начальник штаба, распоясав гимнастерку. — Надеюсь, не на гауптвахту ты меня сажать собрался.

— Да нет, — досадливо отмахнулся Коржов и кивнул на Антона, — вот о нем сейчас речь пойдет. А ну повернись ко мне спиной, командир лучшей эскадрильи, виртуоз штурмового удара, как о тебе пишут в армейской газете.

Баталов повернулся.

— А теперь нагнись.

— Батя! — взмолился Баталов.

— Нагнись, я приказываю! — побагровел Коржов и, когда Антон нагнулся, так врезал ему по мягкому месту, что у того искры посыпались из глаз. Летчики, подслушивавшие у дверей, взрывом хохота сопроводили стон комэска.

— А ну, бисовы дети, сюда! — закричал на них Коржов и, когда те набились в его клетушку, зычно сказал: — Видели? Запорю, если кто пойдет по его пути. Ну а с ним что теперь поделаешь! Если человек добровольно шею в ярмо просунул, туда ему и дорога. Отпразднуем, хлопцы, свадьбу. Да такую, чтобы у гитлеровцев очи повылазили от нашего веселья. Пусть выговор от командира дивизии схлопочу, но свадьбу отпразднуем на славу!

И он действительно сдержал свое слово. В яркий осенний день во дворике белой украинской хаты со всего села собрали шестьдесят две табуретки и накрыли богатые столы. Начпрод Орленко, усатый, могучий полтавчанин, славно позаботился о закусках и напитках. Как и положено, в самом центре стола рука об руку сидели жених и невеста. И не беда, что на Антоне не было черного фрака, а на Анке белой фаты. Были они в новеньких, отглаженных гимнастерках. На Баталове звенели ордена и медали. И у Анки, сияющей и торжественной, скромно, как пишут в газетных отчетах, поблескивал первый орден Боевого Красного Знамени, полученный за вылеты в кабине воздушного стрелка. А вместо фаты девчата-оружей-ницы сплели ей роскошный венок из полевых цветов. Как же он украсил ее льняные волосы! С восторженной, смущенной улыбкой тянулась к своему жениху Анка при каждом возгласе «горько». Рядом с ней сидел очень важный полковник Коржов, а по правую руку от Баталова — майор Беломестнов, смуглый черноволосый парень с острым, смышленым взглядом и выстриженным «под бокс» затылком. Он в один день с Коржовым получил Золотую Звезду за двадцать три сбитых фашистских самолета. Недавно в истребительном полку не вернулся с боевого задания командир, и командующий армией выдвинул Александра Беломестнова на эту должность. Баталов знал Александра с самого Подмосковья, потому что полки их почти всегда базировались на одном аэродроме и Беломестнов со своей четверкой или шестеркой нередко прикрывал группы «ильюшиных», которые водил в бой Антон. Была и еще одна причина, внушавшая им обоюдную симпатию. Рядом с Беломестновым сидела девушка-метеоролог в такой же, как и Анна, гимнастерке, но с сержантскими лычками. Очень стройная, с такими удивительно чистыми голубыми глазами, что любой, на нее поглядевший, рисковал в них утонуть. Лена, или Еленка, как называли ее в полку, пришла на фронт с группой девчат, в которой была и Анна. Они крепко сдружились и часто виделись, несмотря на то что служили в разных полках.