У Геббельса и Бормана еще оставались нерешенные задачи в третьем рейхе, лишившемся своего основателя и диктатора, хотя задачи эти были разные.
Прошло слишком мало времени, чтобы посыльные могли добраться до Деница с завещанием фюрера, в котором он, Дениц, назначался его преемником. Теперь адмирала предстояло известить об этом по радио. Но даже в этот момент, когда власть ускользала из рук Бормана, он все еще колебался. Вкусившему власть было непросто расстаться с ней так быстро. Наконец он отправил телеграмму:
Гросс-адмиралу Деницу
Вместо бывшего рейхсмаршала Геринга фюрер назначает своим преемником вас. Письменное подтверждение вам направлено. Вам надлежитъ немедленно предпринять все необходимые меры, которые диктует сложившаяся обстановка.
И ни слова о том, что Гитлер умер.
Адмирал, который командовал всеми вооруженными силами на севере и потому перенес свой штаб в Плен в Шлезвиге, был поражен этим назначением. В отличие от партийных главарей у него не было ни малейшего желания стать преемником Гитлера. Ему, моряку, эта мысль никогда не приходила в голову. За два дня до этого, считая, что преемником Гитлера станет Гиммлер, он отправился к шефу СС и заверил его в своей поддержке. Но поскольку ему в равной степени никогда бы не пришло в голову ослушаться приказа фюрера, он отправил следующий ответ, считая, что Гитлер все еще жив:
Мой фюрер!
Моя преданность вам беспредельна. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы прийти вам на помощь в Берлин. Если, однако, судьба повелевает мне возглавить рейх в качестве назначенного вами преемника, я пойду этим путем до конца, стремясь быть достойным непревзойденной героической борьбы немецкого народа.
Гросс-адмирал Дениц
В эту ночь у Бормана и Геббельса возникла новая идея. Они решили попытаться вступить в переговоры с русскими. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Кребс, находившийся в бункере, в свое время был военным атташе в Москве и немного говорил по-русски. Может, ему удастся добиться чего-нибудь от большевиков. А если конкретно, то Геббельс и Борман хотели заручиться гарантией собственной неприкосновенности, что позволило бы им занять предназначавшиеся им по завещанию Гитлера посты в новом правительстве Деница. Взамен они были готовы сдать Берлин.
Вскоре после полуночи 1 мая генерал Кребс отправился на встречу с генералом Чуйковым {А не с маршалом Жуковым, как утверждается в большинстве свидетельств. - Прим. авт.}, командующим советскими войсками, сражавшимися в Берлине. Один из немецких офицеров, сопровождавших его, записал начало их переговоров.
Кребс: Сегодня - Первое мая, большой праздник для обеих наших наций 2.
Чуйков: Сегодня у нас большой праздник. А как там у вас - сказать трудно.
Русский генерал потребовал безоговорочной капитуляции всех находившихся в бункере Гитлера, а также всех оставшихся в Берлине войск.
Кребс задерживался. На выполнение миссии у него ушло немало времени, и, когда он не вернулся к 11 утра 1 мая, нетерпеливый Борман направил еще одну радиограмму Деницу:
"Завещание вступило в силу. Я прибуду к вам, как только смогу. До тех пор рекомендую воздержаться от публичных заявлений".
Эта телеграмма также была двусмысленной. Борман просто никак не мог решиться сообщить, что фюрера нет в живых. Он хотел во что бы то ни стало первым проинформировать Деница об этой важнейшей новости и тем самым заручиться расположением нового верховного главнокомандующего. Но Геббельс, готовившийся вскоре умереть вместе с женой и детьми, не имел оснований скрывать от адмирала правду. В 3.15 дня он направил Деницу свою депешу последнюю радиограмму, переданную из осажденного бункера в Берлине.
Гросс-адмиралу Деницу
Совершенно секретно
Вчера, в 15.30, умер фюрер. По завещанию от 29 апреля вы назначаетесь рейхспрезидентом... (Затем следовали имена основных членов правительства.)
По приказу фюрера завещание выслано вам из Берлина... Борман намерен отправиться к вам сегодня, чтобы проинформировать об обстановке. Время и форма сообщения для прессы и обращения к войскам - на ваше усмотрение. Подтвердите получение.
Геббельс.
Геббельс не счел нужным информировать нового главу государства о своих собственных намерениях. Он осуществил их в конце дня 1 мая. Было решено вначале отравить ядом шестерых детей. Их игру прервали, и каждому сделали смертельную инъекцию. Очевидно, это сделал тот самый врач, который накануне отравил собак фюрера. Затем Геббельс вызвал своего адъютанта, гауптштурмфюрера Гюнтера Швегермана и дал ему указание найти бензин. "Швегерман, - сказал он ему, - произошло величайшее предательство. Все генералы изменили фюреру. Все потеряно. Я умираю вместе со своей семьей. (Он не сказал адъютанту, что только что убил своих детей.) Сожгите наши тела. Вы сможете это сделать?"