Вживленный «Чип контроля»

Минут через пять, когда Анохин принялся намыливать себя по второму заходу, из кабинки напротив раздался голос:

– Я Алексей… Леха… А прозвище мое – Дизель.

– Меня Сергеем зовут, – нехотя отозвался Анохин.

– У меня «сто шестая», часть первая… «червонец».

Анохин хмыкнул. Парень, который намывается в соседней душевой кабинке, имеет срок за убийство. Вообще-то «дизель» на жаргонном наречии означает «дисбат». Но служил ли этот парень в армии, и связана ли как-то его кличка с возможной отсидкой в дисбате, кого и как он пришил – этого Анохин не то что не знал, но и знать не хотел.

Минуты через две или три Леха вновь подал голос:

– А ты из военных, из армейских, да?

– Да, – по-прежнему нехотя ответил Анохин.

– Из офицеров? Или из контрактников? В каком звании служил… если не секрет?

– Капитан.

Парень, высунув голову из своей кабинки, удивленно присвистнул, как будто перед ним был полковник или даже генерал.

– Ог-го-го… Я сразу просек, что вы… ты… офицер. Ниче, что я к вам – на «ты»?

– Валяй. Мне все равно.

– Так вы… ты… у тебя – первая ходка? – догадался Леха. – Тебе уже прозвище какое-нибудь дали? Погоняло по-ихнему.

– Не знаю. Нет, наверное.

Леха скрылся на минуту, смыл под струями теплой воды мыльную пену, затем вновь попытался возобновить разговор:

– Вообще-то здесь круто, я даже не ожидал. Наверное, в какую-то показательную зону попали… Слух прошел, что кто-то на пересылке разбил морду Шлепе. Гнилой пацан, вредный, злой… Поделом ему! Так у тебя, Сергей, значит, пока нет прозвища?

Анохин почувствовал легкое раздражение.

– Ты, часом, парень, не в «абвере» работаешь? – спросил он.

Парень, кажется, нисколько не обиделся на его реплику.

– Не, я с ними не дружу, – замотал он стриженой башкой. – Я к чему веду? Будет лучше, если ты сам придумаешь себе погоняло. Здесь, на зоне, от таких вещей очень многое зависит. Когда придумаешь, скажи мне, а я разнесу, может, и приживется. Кстати, ты где служил, капитан?

– В морпехах, – сказал Анохин.

– Круто! – с невольным уважением посмотрел на него Леха. – Ну так че голову ломать?! Вот так и объявим тебя при первом удобном случае – Морпех!

Прямо из душевых Анохина и Леху, чистых, приодетых в новую тюремную робу, повели в пищеблок. На груди, с левой стороны куртки, на материю при помощи специального красящего состава – фосфоресцирующего и не отстирывающегося в воде – у каждого из них было нанесено что-то вроде порядкового номера.

У Анохина «В-10», а у его нового знакомого – «В-4».

В столовке они застали еще восемь зэков из числа тех, кого доставили вместе с ними из кировской пересыльной. Хотя они все были выстроены вдоль облицованной кафелем стены пищеблока – лицом к стене, руки назад – и переодеты в ту же новенькую черную робу, Анохин сразу же признал среди них четверых знакомых ему по Вятскому СИЗО личностей: Синего, Крюка, Гамадрила…

Крыса, с распухшим, заклеенным пластырем носом и синяками под глазами, тоже был здесь.

Завидев эту гоп-компанию, Анохин сразу же внутренне подобрался.

Помещение столовки, сравнительно небольшое по площади, удивило своей стерильной, ненашенской чистотой.

Посередке размещался довольно длинный стол с крепкими деревянными лавками, привинченными к полу. В противоположной от входа стене виднелась «амбразура» – она пока была заперта. Со той стороны просачивались довольно аппетитные запахи местной кухни…

Все это выглядело довольно странным; здесь было над чем поразмыслить. Но Анохину, как и некоторым другим из присутствующих, сейчас было не до этих наблюдений.

Похоже, здесь дожидались лишь появления номеров «В-I0» и «В-4», потому что едва их ввели в столовку, как надзиратели дали команду рассаживаться за столом. Но не так, чтоб произвольно, а на пронумерованные места на лавках, совпадающие с номерами, которые были выведены на куртке тюремной робы каждого зэка.

Анохину выпало место на правом фланге, спиной ко входу и лицом к «амбразуре». Двое зэков, «В-l» и «В-6», знакомые Анохину лишь по последнему этапу, подчиняясь команде надзирателей, направились к распахнувшейся «амбразуре» – этим двоим выпало сегодня быть «бочковыми».

Напротив Анохина, через стол, уселся на отведенное ему место Крыса (его погоняло, как выяснилось, Шлепа). Битый, с распухшим носом и заплывшим левым глазом.

Номер Крысы – «В-5».

Слева от Анохина, под номером «В-9», оказался браток Крюк, родом откуда-то из Московской области, не очень умный, но физически крепкий парень. Взглянув на Сергея, он, пользуясь тем, что находится спиной к надзирателям, характерным жестом чиркнул себя ногтем по горлу: «Все, борзый фраерок, начинай молиться…»

Они все, включая Анохина, думали, что после приема пищи их определят в одну общую камеру.

«Бочковой», разлив первое – это была уха – по глубоким оловянным мискам, которые единственно напоминали видом стандартную лагерную посуду, поскольку ложки и вилки, как и стаканчики под питье, были пластиковыми, уселся на свое место и принялся хлебать довольно недурственную ушицу.

Некоторые из зэков тут же к нему присоединились.