Взгляд василиска

– Ну, не такие уж они и ужасные. Вскоре после того, как вы потеряли сознание, бой закончился. Адмирал Симамура, оставив нас в покое, попытался оказать помощь своему флагману, но без успеха. «Цесаревич», «Ретвизан» и «Победа» встали у него на пути, и пока они дрались, «Полтава» и «Николай» измочалили в хлам потерявшую ход «Микасу». Затем ее атаковали миноносцы, и Коломейцев на «Буйном» весьма удачно разрядил свои минные аппараты. Так что, когда японцы сумели-таки пробиться к своему флагману, он уже тонул.

– Что с «Ослябей»?

– Увы, порадовать вас мне нечем. Угрюмов с большим трудом довел броненосец до островов Сан-шан-тао, после чего стало ясно, что корабль не спасти. Слава богу, успели подойти миноносцы и снять команду, а то бы было как с «Пересветом».

– А что с ним?

– Ах, вы и этого не знали, – чертыхнулся про себя адмирал, – перевернулся «Пересвет». Бойсман и большая часть команды погибли.

– А говорите, что не ужасные…

– Война, Алексей Михайлович, ничего не попишешь.

– Значит, мы потеряли два броненосца. А японцы?

– Японцы тоже двоих, «Микасу» и «Асаму». Но поскольку они лишились флагмана, то сражение за нами.

– Это все наши потери?

– Ах, если бы, Алексей Михайлович! Увы, все наши корабли получили тяжелые повреждения, а «Севастополь» избит до такой степени, что вряд ли мы его до конца войны в строй введем. То же касается и «Паллады». Хорошо хоть, что они смогли дойти до порта и потому безвозвратными потерями не считаются. Кстати, если это вас хоть немного утешит, ваш «Ослябя» затонул на мелководье, и если будет на то воля господня и финансирование от морведа, то можно будет попытаться поднять.

– Удалось ли прорваться к японским транспортам?

– О, тут все более чем хорошо. Транспортный караван противника уничтожен практически полностью. Точными данными, простите великодушно, не располагаю, но оценочно японцы лишились полноценного армейского корпуса со всеми припасами и артиллерией. Это самые большие их потери с начала войны. Правда, нашим миноносцам тоже досталось, мы потеряли добрую треть первого отряда. Дорого нам эти транспорты обошлись.

– Вы знаете, ваше превосходительство, я не могу никак понять одну вещь.

– А именно?

– Почему японцы нас не добили, у них ведь была такая возможность?

– Трудно сказать, Алексей Михайлович, я тоже размышлял на эту тему, но так и не пришел ни к какому определенному выводу. Хотя знаете, есть одна мысль. Противник отступил, когда к месту сражения подошли «Россия» с «Дианой». Очевидно, адмирал Симамура решил, что это уже чересчур, и прервал бой.

– Невероятно!

– Во всяком случае, другого объяснения у меня нет.

Разволновавшийся Алеша откинулся на подушки, и, увидев это, Иессен чертыхнулся про себя.

– Кажется, я вас утомил, простите великодушно!

– Ну что вы, Карл Петрович, отсутствие новостей было для меня сущей пыткой. Слуги молчат, Мила, кажется, ничего и не знает…

– Мила?

– Да, мадемуазель Валеева, мой ангел-хранитель.

– Что же, раз у вас есть свой персональный ангел, стало быть, я могу быть за вас совершенно спокоен. Честь имею, ваше императорское высочество.

– Заходите еще, не забывайте меня.

– Непременно, Алексей Михайлович, непременно.

Едва адмирал вышел, в палате снова появилась девушка, о которой только что говорили. При взгляде на нее у Алеши на губах невольно появилась улыбка, и та с искренней приязнью ответила на нее.

– Как вы себя чувствуете?

– Глядя на вас, все лучше и лучше.

– Вы снова смеетесь надо мной!

– Ничуть.

– Право, какой же вы насмешник, ваше императорское высочество.

– Фу, как я не люблю это титулование! Ей-богу, Людмила Сергеевна, зачем вы так меня зовете?

– Но как же мне вас называть?

– Да зовите просто – Алешей. Я прекрасно знаю, что меня так все зовут за глаза, включая слуг.

– Хорошо, но если вы будете в ответ звать меня Милой!

– Клянусь не назвать вас никак иначе!

– Вы опять?

– Да нет же! Ну, разве что чуть-чуть… Лучше расскажите мне, где вы были?

– В палатах тяжелораненых. Все, а в особенности простые матросы очень интересуются вашим здоровьем и искренне обрадовались, узнав, что вам лучше.

– Так уж и обрадовались?

– Представьте себе, Алексе… Алеша, раненые даже говорят, что если с вами что-то случится, то Россия непременно проиграет эту несчастную войну.

– Бог мой, какой вздор!

– Вы думаете, это вздор? Не знаю, но мне почему-то кажется, что они правы, и пока вы живы, все будет хорошо.

– Ах, Мила, – вздохнул великий князь, – да разве же можно представить себе, чтобы великая Россия проиграла войну, да еще и Японии? Нет, мы, конечно, долго раскачиваемся и совершаем много глупостей в начале каждой войны, но потом находим в себе силы организоваться и побеждаем. Такой уж мы народ. И именно потому совершенно невозможна ситуация, чтобы все зависело от одного человека, будь он хоть трижды великим князем или даже самим… Ну право, что за ребячество?