Читаем Взгляд со звезд полностью

Когда цивилизация начинает расширяться во Вселенной, естественным первым шагом на этом пути является освоение собственной звездной системы. Скорее всего, вам известно, что геометрическое увеличение биома – жуткая штука. Представьте себе, что поверхность Земли – питательная среда: если вы поместите невидимую крупицу бактериальной культуры в любую точку на поверхности Земли, а затем отправитесь в отпуск, то он еще не дойдет до середины, а вся планета уже будет покрыта слоем бактерий. Если технологии людей разовьются в достаточной степени, то человечество под воздействием неумолимых законов экономики стремительно пронесется по всей Солнечной системе. Тогда вы поймете, что наша система весьма мала – нам не хватит ни металлов Меркурия и пояса астероидов, ни территорий Венеры и Марса, ни жидкого и твердого водорода на Юпитере, ни сырья на Европе и на кольцах Сатурна и Урана, ни метана Плутона! В Солнечной системе – как и на Земле – человечество столкнется с экологическим и экзистенциальным кризисом. Следующим шагом для цивилизации станет распространение за пределами Солнечной системы, и в этот момент она наткнется на непробиваемую стену – предел скорости света.

Нет ни теоретических, ни полученных в ходе наблюдения доказательств того, что в пространстве-времени существуют «червоточины», а свертывание пространства – это просто фантазия. В этот момент в соответствии с нашими теориями ничто не может двигаться быстрее скорости света. Как я уже сказал, если мы хотим отделить наши предсказания от обычных мифов, то должны придерживаться данного ограничения. Действительно, любым средствам технологии межзвездных перелетов, появление которых можно предсказать – двигателям на термоядерной энергии, солнечным парусам и так далее, – будет сложно разогнать космический корабль приличных размеров даже до одной десятой от скорости света. Полет к ближайшей звезде и обратно с такой скоростью может занять почти сто лет; путешествие к звезде, в системе которой есть значительное количество ресурсов, продлится несколько тысяч лет или даже больше. Быстро растущая экономика развитого в технологическом отношении общества никогда не смирится с подобными временны́ми рамками. Поэтому глобальная цивилизация будет распространяться практически так же, как одуванчик распространяет свои семена; ветер уносит их прочь, они приземляются далеко друг от друга, и из них вырастают новые одуванчики. Семена цивилизации никак не смогут поддерживать связь друг с другом и никогда не сольются в единое целое. Если бы Галактическая Империя Айзека Азимова действительно существовала, она была бы огромным паралитиком – если ее мозг хотел бы двинуть пальцем, потребовался бы миллион лет для того, чтобы отдать сигнал пальцу, и еще миллион лет понадобился бы мозгу, чтобы узнать, действительно ли палец пошевелился.

Из этого мы можем заключить, что никакой межзвездной сверхцивилизации во Вселенной не существует. Иными словами, неограниченная экспансия в пространстве не годится для того, чтобы развивать цивилизацию.

Теперь давайте подумаем о противоположном направлении и вернемся к нашей первой теме – муравьям. Как они выжили? Почему они не вымерли, словно динозавры? Один из ключевых факторов – малые размеры. Экологическому сообществу, состоящему из небольших существ, нужно мало пространства и мало ресурсов, и поэтому оно более приспособлено к выживанию. Пространство, занятое динозавром, который прилег отдохнуть, было бы огромной территорией для города-государства муравьев, а то, что тираннозавр съел бы за один укус, стало бы годовым запасом пищи для целого мегаполиса муравьев. Поэтому виды, представители которых невелики, обладают очевидным преимуществом. Возможно, это заметила и сама природа: если посмотреть на тенденции в естественном отборе, станет ясно, что в ходе эволюции организмы уменьшаются.

Уменьшение размеров равносильно увеличению жизненного пространства. Это можно назвать «обратной экспансией» цивилизации.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки