Читаем Взгляд со звезд полностью

Но это не важно, потому что виртуальная жизнь не является главной целью извлечения данных из мозга – она состоит в том, чтобы пересечь огромные просторы времени. Если вся ваша личность сохранена в виде информации, она сможет прожить бесконечно долго, и это будет гораздо дешевле, чем стазис. Вероятно, вам понадобится только CD-привод. Вы сможете прожить пятьсот, тысячу лет и даже дольше, и добраться до четвертой, последней ступени на лестнице, ведущей к вечной жизни. После этого вы сможете жить вечно – в традиционном понимании этого термина.

Для этого нужна технология, позволяющая загрузить всю извлеченную информацию обратно в мозг человека. Следует признать, что этот процесс на порядок сложнее, чем извлечение сведений, но теоретически он все равно возможен. Даже если воспоминания человека состоят из объединенных в сети сотен миллиардов нейронов, должны быть определенные методы, позволяющие скачать всю личность человека и загрузить ее в мозг. Необходимые для данного процесса тело и мозг будут созданы в ходе клонирования, разработанного на втором этапе нашего пути к вечной жизни. К этому моменту люди уже смогут создавать запасные копии своего сознания и восстанавливать любую версию себя в новом теле. Если в какой-то момент ваша жизнь закончилась, версию вашего сознания можно загрузить в новое тело – похожее на прежнее или другое. Одно и то же сознание можно даже загрузить в несколько тел. Если вам кажется, что это невозможно, не забывайте о том, что сейчас мы говорим о мире, от которого нас отделяют пятьсот или тысяча лет. Просто подумайте о том, какой была жизнь тысячу лет назад, в эпоху династии Сун.

В тот момент люди действительно победят смерть и достигнут бессмертия.

На пути к вечной жизни самым крупным препятствием будет не технология, не этика, политика и общество, а именно вопрос о том, как общество переживет несколько веков неравенства и добьется нового вида равенства. До сих пор неравенство по уровню богатства и статуса в обществе было просто отличиями между людьми, однако разрыв между смертными и бессмертными станет пропастью, которая разделяет людей и богов. Даже в древних обществах подобное неравенство считалось бы недопустимым, и тем более с ним не будет мириться общество будущего, в котором выше всего ценятся права человека и человеческая жизнь. Если части человечества позволят жить вечно, это приведет к невероятной социальной катастрофе, однако запрет подобных технологий тоже станет причиной катастрофы, поскольку оба этих решения влияют на абсолютно священное право на жизнь.

Стазис впервые в истории даст людям возможность «путешествовать», преодолевая большие промежутки времени. Однако даже поверхностный социологический анализ показывает нам, что эта технология полностью изменит облик человеческой цивилизации. Люди будут путешествовать по времени из-за устойчивого мнения о том, что завтра будет лучше, чем сегодня. Но данная точка зрения существует лишь лет триста; ранее ее бы высмеяли. В Средние века европейцы не только были беднее в материальном отношении, но и более угнетены духовно, чем те, кто жил в Римской империи за тысячу лет до них. Что же касается Китая, то в эпоху правления династий Вэй и Цзинь, Северных и Южных династий, жизнь была гораздо хуже, чем в эпоху династии Хань, а в период правления династий Юань и Мин жить было гораздо хуже, чем в эпоху династий Тан и Сун[18]. Но после промышленной революции в мире появились признаки постоянного улучшения, и люди постепенно начали верить в будущее. У людей появилось больше возможностей наслаждаться благами материального мира, и они стали смотреть на мир с оптимизмом. Если бы вы спросили у людей, каким мир будет через десять лет, то получили бы разные ответы, но мало кто усомнился бы в том, что мир превратится в рай. Это легко доказать: просто посмотрите на то, какой была жизнь сто лет назад. И если бы люди действительно могли бы погрузиться в стазис, мало кто захотел бы остаться в настоящем. Как только данная технология получит широкое распространение, часть людей купит билет в райское будущее, а остальные, чумазые и брошенные, застрянут здесь и будут строить этот рай. Но больше всего меня тревожит вот что: когда эта горстка счастливчиков зайдет на лестницу, ведущую к бессмертию, впервые в истории человечества станет очевидным неравенство перед лицом смерти. Когда богатые и везучие погрузятся в сон, который отправит их в вечность, устремленные на них миллиарды завистливых взглядов ужаснут кого угодно.

Даже открытия, которые дадут доступ ко второй ступени лестницы – стазис и клонирование, – приведут к невероятным изменениям в обществе, за которыми последует технологическая сингулярность.

Добраться до второй ступени будет сложно; кто знает, насколько более сложными окажутся последующие периоды?

Но притягательность вечной жизни превзойдет все. Человечество поднимется по этой лестнице и, скорее всего, одержит победу.

Если оно добьется успеха, тогда общество полностью изменится.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки