Читаем Взгляд со звезд полностью

«Дождь падает на траву и листья в конце лета, в начале осени; воздух наполнен запахом пареного гороха»: именно это ощущение молодости привлекает меня к данному роману. На самом деле все мы в какой-то момент жизни путешествовали по параллельным вселенным и перед нами пролетало бесконечное множество возможностей. Мы представляли себя другими людьми, мы проживали разные жизни в другом времени и пространстве. «Хрустальное небо» чудесным образом позволяет читателям совершить это юношеское путешествие.

Лично для меня самой запоминающейся частью романа являются живые, яркие описания школьной жизни. Годы, проведенные в школе, уже кажутся мне чем-то из параллельной вселенной, но они – просто ерунда по сравнению с путешествием сознания по множеству временных потоков и миров, по сравнению с многочисленными жизнями, которые проживает герой «Хрустального неба». Каждый из нас когда-то чувствовал себя так – или находился в таком состоянии, когда мы проводим больше времени в придуманных нами мирах, в мирах «версии 2 в n-ной степени», чем в реальной жизни. Но затем эти квантовые миры обрушились, образовав данную реальность. Наши души устали, они застряли в первой версии мира, и у нас нет сил, чтобы продолжить путешествие. Если я не ошибся, то «Хрустальное небо» – своего рода пример научно-фантастической автобиографии.

Чжао Хайхун обладает чудесной способностью менять стили и регистры. Иногда в ее работах ощущается женская чувствительность и ясность ума – например, в «Министерстве любви»; иногда в них слышны ноты классической трагедии – как в «Иокасте»; иногда в них есть детально созданный мир, свойственный «твердой» фантастике, – как в «Мире». Но за всеми этими стилями скрывается тот же самый юный – но лишенный наивности и импульсивности – взгляд на мир, а сюжеты историй остаются элегантными и наполненными умиротворенностью. Хотя ее произведения содержат глубокие мысли о человеческой природе и о меланхолии судьбы, ее проза больше похожа на темное море, чем на бушующее пламя. Даже смерть – спокойная, печальная сила. Подобными настроениями наполнен весь роман.

Кстати, о юности: мне кажется, что она – дух научной фантастики. «Золотой век» фантастики черпал энергию из своего стремления к будущему, к неизвестному. Но со временем подобные устремления угасли, и, несмотря на все усилия писателей, жанр постепенно пришел в упадок. Фантастика «новой волны» и киберпанк не смогли остановить данный процесс – по той простой причине, что утратили ощущение молодости. Фантастика – одна из самых чистых форм художественной литературы для юношества; если она утратит мечты и энергию молодости, то жанру не хватит жизненной силы. Взросление, овладение литературными методами, развитие модернистских и постмодернистких форм – ничто из этого не замаскирует устаревшие мысли; упавший метеорит можно забрать и изучить, но он больше не светится. Читатели научной фантастики в материковом Китае становятся моложе; китайские критики считают это признаком незрелости жанра, но мне кажется, что это – его величайшая надежда. Интерес юного поколения к Вселенной, их мечты о новых мирах – вот что способно вдохнуть жизнь в фантастику. Энергия молодежи будет подобна солнцу в восемь-девять – или даже шесть-семь часов утра. Такие работы, как «Хрустальное небо», дают нашей литературе столь необходимую дозу жизненной силы.

Позвольте мне закончить этот текст словами, которые я написал для одного научно-фантастического произведения: параллельные вселенные – мощный источник утешения. Если каждое решение разделяет мир надвое, выбора больше нет: солнце больше не гаснет, когда ты закрываешь глаза ладонью. В этих мирах, разделенных непроницаемой пленкой времени и пространства, существуют все возможности, и поэтому в них больше нет ошибок и сожалений. Каждая боль – это тень счастья в другом мире. Если истинность подобного утешения будет доказана, кто знает, станет ли это хорошей или дурной вестью?

Предисловие к роману Чжао Хайхун «Хрустальное небо»,Чжэцзянское юношеское и детское издательство, июнь 2011 г.<p>Путешествие в Америку Судного дня</p><p><emphasis>О «Марсе над Америкой» Хань Суна</emphasis></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки