Взгляд из угла

Хотя все это ерунда: какое там мягче. Не все ли равно, на сколько лет законопатили человека (все же и тот полковник - человек) в такую обстановку, где человеком быть нельзя? Ведь российские суды приговаривают не к лишению свободы, но к непрекращающейся многолетней пытке, - а ведь пытать, даже преступников, - преступно, не правда ли? Выходит, правосудие у нас вообще неосуществимо, вот в чем ужас.

Пятнадцать лет за экспорт умозаключений - не секретов (это доказано), а собственных выводов из прочитанного общедоступного, - тоже не слабо.

Но, во-первых, там что-то и в смысле законности не срослось - типа судья не строила из себя беспристрастную, - а во-вторых, вдумайтесь: откуда прикажете взять присяжных заседателей? этакую прорву разгневанных кивал? Лично я вижу один-единственный ресурс, зато неисчерпаемый. Верней, резерв. А вы? Не набирать же, в самом деле, с бору по сосенке из разных там просто не судимых, когда есть испытанная агентура. Внедрить ее в каждую совещательную комнату - и, считайте, держава застрахована от любых проявлений абстрактного гуманизма.

Чтобы все шло, как идет: одна бессмысленная жестокость за другой. Что в судах, что на улицах. На Страстной седмице, как на любой другой. Прямо хоть не читай газет. В Волгограде фашиоты истребляют инородцев. Милиционеры в московском метро насилуют припоздавших пассажирок. На Дальнем Востоке врачи торгуют внутренностями пациентов - чуть ли не живых.

Только и случилось мало-мальски разумного, что памятник покойному А.А. Собчаку поставлен. Конечно, в Тбилиси. Ну а наш великий город незадолго перед этим тоже украсился статуей любимой героини, по кличке Муму. Так и всегда: сперва утопят, потом восславят.

Не поспешила ли, - думаешь иногда, - Мария Магдалина поднести императору Тиверию крашеное яйцо, восклицая: "Христос воскресе!"

19/4/2004 Кошелек и жизнь

Наверное, с высоты эта самая ЖЕКАХА представляется аккуратной такой схемой, где в столбик - номера телефонов...

Как известно, у нас только два по-настоящему чувствительных органа: совесть и кошелек. И что касается совести, то с нею в настоящее время все в порядке: используя многоразовый презерватив с двуглавым орлом на красной звезде, она чувствует себя неуязвимой. Но вот кошельку что-то неможется.

Сердцебиение. Головокружение. Спазмы и судороги. Хотя, если судить по анализам, инфляция отличная. Что характерно.

Видимо, все это - чисто нервное. Отчасти возрастное. Кошельку объявлено, что предстоит операция, - вот он и тревожится.

Не то беда, что без наркоза. Перетерпит. Не впервой. И что скрывают степень риска - черт с ними. Это даже как бы гуманно. Сам знает, поношенный, что не век ему топорщиться и бренчать.

А волнует его, представьте, цель вмешательства. Смысл предстоящего. Зачем, короче говоря, устремляется в его внутренности чужая уверенная рука.

Еще короче: пациент он или донор? Не назначена ли ему просто-напросто ампутация с последующим аукционом? Рынок же, блин, со всех сторон рынок. И в дальневосточных, например, больницах такие реформы в организмах идут как по маслу. С большой, надо думать, финансовой отдачей.

Главное - не добиться толку от медперсонала: возможен ли какой-нибудь выход, помимо летального? а если нет - зачем вы меня мучаете?

Сказали бы прямо: не твое дело! - и то было бы легче. Нет, отмалчиваются. "Рынок, - бормочут, - рынок". И не глядят в глаза.

И кошельку тяжко.

Лично я на месте зав. отделением, то бишь - богоданного нам губернатора - пожалел старика. Вывел бы из этой мучительной неизвестности. Сел бы, скажем, перед телекамерой, надев что-нибудь не ослепительное (чтобы не отвлекало), И прямо, без утайки, назвал бы одну - всего лишь одну, больше не надо! - одну причину, по которой дворничиха, за полторы (предположим) тысячи в месяц посещающая лестницу в моем доме несколько раз в год, - снизойдет до регулярной уборки за четыре (предположим) тысячи.

Может, и в самом деле найдется такая причина. Хотя вообще-то жизненный опыт настаивает: кто плохо работает за маленькие деньги, не станет надрываться и за приличные. Но допустим.

Кошелек не возражает. На дворничиху не жалко. Если ей действительно достанутся эти четыре штуки, если они коренным образом преобразят ее психику, - на здоровье. А та тетенька над нею, в золотых кольцах, - домоуправ или управдом, - ей тоже прибавить? И тогда она объявится в околотке, и простому жильцу будет позволено высказать ей свою мечту про запирающуюся дверь так называемого парадного? И она донесет этот многолетний коллективный идефикс до высших сфер? До недосягаемых - где смотрители, а также начальники участков и заместители главных инженеров? И сферы вдруг завращаются? Но с какой же стати? Только потому, что некоторые личности большую часть моей пенсии прибавят к своим окладам? Совесть, что ли, в них от этого заговорит?