Взгляд из угла

Фактически ум М.Е. работал, как самогонный аппарат: извлекая абсурд из перебродившего официоза. В его время начальники притворялись, будто в головах у них происходит такой же процесс, как у нормальных людей. И, пытаясь доказать, что гос. мышление есть мышление высшего порядка, не зависящее от биохимии, сатирический писатель вынужден был прибегать к упрощениям на грани клеветы. Дескать, единственно верный стратегический курс может быть выработан и кучкой колбасного фарша. И даже будет сформулирован мощней, чем допускает обычная мозговая ткань. (Которая довольно часто рвется, где тонко: тормозит на переходе от причин к последствиям, к целям от средств.) Напрягая воображение, Салтыков лично моделировал в тексте этот путь идей сквозь вещество не серое.

А нам - буквально даром. Готовый, высокоградусный абсурд, чистый, как слеза.

Вообще, на каждом буквально шагу чувствуется, что русская т.н. классическая литература одряхлела. Превратилась в маразматическую старуху. Беззубую, в растрескавшихся роговых, укрепленных проволокой очочках. Стоит на углу, бормочет что-то в рифму. А что - не разобрать.

Через Кирочную на пересечении с бывшим Воскресенским, ныне пока что Чернышевского - растянуто на тросах полотнище. На полотнище - Пушкина портрет. С бакенбардами, как положено. Большими буквами:

Уважен хочешь быть - умей других уважить. Александр Сергеевич Пушкин.

Потом помельче:

Санкт-Петербург сближает людей. Правительство Санкт-Петербурга. Программа "Толерантность".

Как вы уже догадались, стих, конечно, не пушкинский.

Но какая разница? Главное - полезный. Однозначно понятный. Вот именно что - сближает людей. Водителя, например, с автоинспектором. Вообще милицию - с теми, которые понаехали тут. Стих про консенсус. Про то, что сухая ложка рот дерет. Что спасибо не булькает. Что спасибо - некрасиво, надо денежки платить.

В этом смысле дополнительная надпись на другой стороне полотнища - Санкт-Петербург. Обычаи, нравы, традиции - только зря сужает поле действия.

Общегосударственный, можно смело сказать, стих.

Особенно в свете развития капитализма в России. Это же наказ правопорядка - бизнесу: уважь! - и не исключено, что все обойдется. А которые не умеют уважить, тех - согласно нравам, обычаям и традициям - наклоняют, нагибают и мучают.

Как и все, я про это читал. Заглядывал и в статистику. Знаю, что пока я допишу эту колонку (часа через два), органы в разных местностях РФ разорят и/или отнимут у предпринимателей, которые не уважили, - этак с десяток фирм.

А на днях один из таких сюжетов прошел очень близко - случился с личным моим знакомым. И что смешно: тоже посрамил классическую литературу. Которая оказалась тут как тут, седыми космами тряся.

Есть, значит, у меня такой симпатичный знакомый, по имени Питер Винс, человек с потрясающей историей. Дед его был мученик и герой - баптистский священник, погиб за веру, расстрелян в 37-м. И отец был мученик и герой, тоже баптистский священник, получил 13 лет лагерей. Где, скорей всего, и сгинул бы - но в 1979-м его и еще нескольких заключенных обменяли на двоих советских провалившихся шпионов. Его посадили в самолет, доставили в Америку, а впоследствии отпустили к нему жену и детей, в том числе вот этого самого Питера, звавшегося тогда Петей. Что и спасло юношу от ареста, поскольку он был активный диссидент и даже правозащитник.

И вот этот самый Питер Винс, гражданин США, как только т.н. советская власть изобразила мертвого жука, рванул на родину. Чтобы, значит, принести родине, которая так безжалостно обращалась с его семьей, как можно больше посильной пользы.

Помочь ей найти свое человеческое лицо.

Видимо, Питер один из тех людей - не знаю, сколько их всего, - которые полагают: чтобы страна стала нормальной, в смысле - чтобы в ней имели реальную силу законы, свободы и права, - надо жить в ней так, словно она и есть нормальная. По законам поступать, правами и свободами пользоваться. Ну как если бы в Конституции была написана правда.

Он поселился в Москве, основал фирму, потом еще компанию. Занялся логистикой (убейте, не объясню, что такое), а также поставкой в приличные рестораны приличных заграничных вин. Скромный такой, но устойчивый доход.

Часть прибыли - на благотворительность: на помощь, скажем, ВИЧ-инфицированным детям, вообразите, в Сибири.

Некоторую сумму - на премию имени академика Сахарова: "Журналистика как поступок". Непродажную прессу, прежде всего в провинции, воодушевить.

Понимаете теперь, причем русская классика? Это же роман Чернышевского (чей пока что проспект и станция метро) "Что делать?", один к одному.

И сравнительно долго все у Питера шло сравнительно неплохо. Как-то он умел отбиться и от бандитского рэкета, и от милицейского. И даже взяток не давал - будто бы совсем, но это слишком невероятно.

Все тип-топ, пока в прошлом году не явился к нему Западного, скажем, московского округа ОБЭП. А в этом сентябре - скажем, Северного, или наоборот.