Взгляд из угла

Грубо говоря - если за обстрел Цхинвали кто-то должен сесть в тюрьму, то кто-то другой обязательно должен сесть за бомбометание по Грозному. Особенно если у него со статьей "геноцид" тоже не все в порядке.

А вы: отмороженный идиот, отмороженный идиот. Как не боитесь?

Спасибо Оруэллу: ровно 60 лет назад он вас разъяснил:

"Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двух противоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая ее; полагать, что демократия невозможна и что партия - блюститель демократии; забыть то, что требуется забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно забыть, и, главное, применять этот процесс к самому процессу - вот в чем самая тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не сознавать, что занимаешься самогипнозом".

"1984". Кто прочитал - не забудет. Великий роман. А внутри - великий трактат: "Теория и практика олигархического коллективизма". Где разобраны главные принципы:

ВОЙНА - ЭТО МИР.

СВОБОДА - ЭТО РАБСТВО.

НЕЗНАНИЕ - СИЛА.

Да и собственно про вас там все нужное сказано, остается только переписать:

"...Благодаря ощущению войны, а следовательно, опасности - передача всей власти маленькой верхушке представляется естественным, необходимым условием выживания.

Война, как нетрудно видеть, не только осуществляет нужные разрушения, но и осуществляет их психологически приемлемым способом. В принципе было бы очень просто израсходовать избыточный труд на возведение храмов и пирамид, рытье ям, а затем их засыпку или даже на производство огромного количества товаров, с тем чтобы после предавать их огню. Однако так мы создадим только экономическую, а не эмоциональную базу иерархического общества. Дело тут не в моральном состоянии масс - их настроения роли не играют, покуда массы приставлены к работе, - а в моральном состоянии самой партии. От любого, пусть самого незаметного члена партии требуется знание дела, трудолюбие и даже ум в узких пределах, но так же необходимо, чтобы он был невопрошающим невежественным фанатиком и в душе его господствовали страх, ненависть, слепое поклонение и оргиастический восторг. Другими словами, его ментальность должна соответствовать состоянию войны. Неважно, идет ли война на самом деле, и, поскольку решительной победы быть не может, неважно, хорошо идут дела на фронте или худо. Нужно одно: находиться в состоянии войны".

Как вы, должно быть, не любите эту книжку. Как формулу карбофоса — клопы.

25/8/2008 Теряя друзей

Их было восемь. Фамилии см. на Yandex. ru., кому не наплевать. Лариса Богораз, Наталья Горбаневская и другие. Ровно 40 лет назад, 25 августа 1968 года, вдруг развернули на Красной площади в Москве самодельные плакаты.

Сообща обдуманные, выведенные от руки - либо по канцелярскому трафарету - ночью накануне. (Ах, какая была ночь - самая прекрасная в их жизни.) Что-то такое: да здравствует независимая Чехословакия! А также: мы теряем лучших друзей.

Серые повязали их в момент. Приговаривая почему-то (пока наручники застегивали, наносили мелкие удары, душили, все такое): у, жиды!

Хотя еврей среди них был, кажется, один: Виктор Фейнберг. (Или Файнберг).

В опорном пункте правопорядка семеро уговорили восьмую - студентку Баеву (если не путаю - Татьяну) - не возникать. А как будто она случайная прохожая.

Выглядела слишком юной для тюрьмы: 21 год.

С остальными случилось по соц. законности. Да и студентка не ушла далеко.

А жителей в стране было миллионов, что ли, триста. И было бы неверно считать, что только восемь порядочных. Думаю - восемьдесят. Или даже восемьсот. Я сам знал одного: написал, вообразите, в ЦК КПСС. Что не разделяет. Конечно, его отовсюду выгнали, а потом посадили. Рабочий, русский.

А я никуда не написал. И не то что жалею. А так. Не горжусь.

Только и нахожу в оправдание, что, в отличие от них от всех, уже тогда слишком презирал т.н. советскую власть. А не то чтобы вступать с нею в переписку. Типа: а знаешь ли ты, щука, что такое добродетель.

А они переживали, что о стране судят по поведению государства. Им было стыдно перед человечеством за страну. В которой ведь были когда-то Герцен и Толстой. Так вот, не думайте, что остались только овцы и козы. Под управлением гиен.

И вот чем отличалась та ситуация от нынешней: не нашлось тогда негодяя, который сказал бы им: ах вы, такие-сякие предатели, страна ведет войну - ваша ведь страна, - а вы!

Им припаяли срока за нарушение общественного порядка. Двоих, если не ошибаюсь, признали по суду сумасшедшими. Но все понимали: их вина, их несчастье, их психическая болезнь - любовь к Родине, только и всего. Отчего-то некоторым людям невыносимо видеть, что их Родина поступает низко.

А я был умней. То есть глупей. И, конечно, труслив. Я просто принял к сведению, что живу под властью нелюдей. И что это навсегда.

И многие тогда так решили. Стали жить в отчаянии.