Взгляд из угла

Опять же молдавские вина. Представьте себе: они больше не содержат смертельного яда. Напротив того - привлекают нас исключительно удачным соотношением качества и цены. Так теперь говорит нацлидер "Единой Кормушки".

И что характерно: главсанинструктор (который давно ли выявил молдавский яд) отнюдь не покончил с собой и даже не затаился. У меня, говорит, совсем другое теперь на уме: каждый учащийся, прежде чем сдавать зачет или экзамен, обязан сдать мочу. В знак того, что не наркоман. Это не стеснит свободы мочеиспускания на массовых празднествах:

- Если, конечно, решить вопрос прав человека не в декларативном, а в смысловом и содержательном плане.

В общем, сами видите: деятельность кипит. Внутренний т.н. политический пейзаж напоминает брошенное поле где-нибудь в черноземной полосе. На поверхности ничего не растет, кроме лебеды, но повсюду как бы извержения крошечных вулканов, сыпучих гейзеров. Это, копошась в почве, выбрасывают отработанный материал каторжане природы - кроты.

Крот ест исключительно мясо и должен за сутки съесть его не меньше, чем весит сам. Двенадцать часов без мяса - крот, считайте, погиб. Он не может себе позволить впасть в спячку. Каждые четыре часа - прием пищи. Рыть, все время, беспрестанно рыть, просеивая толщу среды, поглощая подземную живность, главным образом - дождевых червей.

30/6/2008 Благая страсть

Был Абрамович персонажем еврейского анекдота, стал героем русской народной сказки.

А сказка такая. Абрамович шел, шел, шел, в поле денежку нашел. $ шестьсот миллионов с копейками. Копейки, конечно, пропил, а на остальное, найдя дурака, купил у него полезную вещь "Сибнефть". Припрятал ее, как положено, в сортире своей яранги. И стал жить-поживать, как ничего не было. Китов бьет, оленей пасет, огненную веселящую воду хлещет. Chivas Regal, двенадцать лет выдержки - понял, нет? А сам с мобилой не расстается. Специальная такая была у него мобила - из моржовой сахарной кости.

Долго ли, коротко ли - заиграла сахарная кость: звонит по мобиле дурак давешний. Знаешь что? - говорит, - вышли мне, Абрамович, обратно "Сибнефть", полезную вещь, наложенным платежом. Очень уж я по ней соскучился. Я тебе за нее $ тринадцать миллиардов куда хочешь переведу. Не в службу, конечно, а в дружбу.

Сказано - сделано. Вынул Абрамович эту вещь из вентиляционной в сортире трубы, отнес на почту - и полетел в Лондон. А там уже миллиарды, все тринадцать, с нетерпением ждут, места себе не находят, размножаться хотят - понял, нет?

Ну что с вами делать, - Абрамович им говорит, - ладно, размножайтесь на здоровье, так уж и быть, а мне, чур, процент. И пошел к себе в шотландский замок. Смотрит - действительно: бегут к нему проценты, так и набегают со всех сторон.

Взял он тогда сахарную моржовую кость, нажал connect. Дорогой, говорит, продавец ты мой покупатель, озолотил ты меня по своей простоте, век не забуду. Что за яхта у меня - чудо! Что за чудо топ-модель! Поминай же и ты меня незлым тихим словом. Найму я тебе одного голландского налогоплательщика - пусть построит твою футбольную команду, чтобы играла не хуже моей. Все равно проценты эти мне уже буквально есть нечем.

Уговор дороже денег: р-раз - и мы в полуфинале - понял, нет?

Сказка - ложь, да в ней намек. Типа: все - к врагу хорошего. Или: все к третьему в нашем третьем из миров. Груда бронзовых медалей ЧЕ - совсем недурная добыча, большое спасибо за интересный месяц.

Из всех искусств на нашу жизнь более всего похожи гольф и футбол. Гольф - особенно: снова и снова соразмеряй, брат, калибр клюшки и замах - с отдаленностью очередной ямки; ни дать ни взять - уроки биографии; а публика, шевеля губами, ведет твоим - его - ошибкам счет.

А зато футбол дает блаженную возможность думать во множественном числе. Ведь каждого окружают - и уже достали - отвратительные они; каждому недостает беззаветно симпатичных нас, чтобы вместе им всем показать; плюс футбол чуть ли не каждому - по ноге.

То есть качественный футбольный матч - сценарий некоей галлюцинации, сугубо личной, но нестерпимо нуждающейся в резонансе. Несколько таких матчей подряд - и вас окружает истерическое облако фальшивых, но как бы искренних выкриков и жестов. Искренних, но как бы фальшивых.

Наподобие, скажем, патриаршего афоризма: что будто бы радостью от выигрыша сборной разбавляется якобы скорбь при воспоминании про ВОВ. На самом-то деле пропорция, конечно же, обратная: на цистерну общего восторга - капля соболезнования из пипетки, авось сойдет за скупую слезу.

Или зав. турецким футболом: 1111 личных, собственных, кровных баранов не пожалею, зарежу из любви к отчизне в случае выхода в полуфинал вот этой самой рукой!

Как блеяли, должно быть, бараны, ожидая развязки. Как болели за Германию. С каким облегчением вздохнули, когда на последней минуте основного времени немецкий форвард забил третий мяч. Спас! Все равно, разумеется, баранов этих съедят, но все-таки не сразу, поодиночке, а главное - без патриотической шумихи, без стрельбы в белый свет.