Взгляд из угла

К школьникам тоже - какие вопросы. Училка входит. Дети, раскройте тетради. Пишите: классная работа. Сочинение на тему: примут ли мои родители участие в выборах президента РФ.

Мама сказала, что черт с ними, все равно не отстанут. А папа - что ну их на. Его контактный телефон...

Администрацию тоже можно понять. Вот ей Бог, а вот порог явки.

Опять же и лиц свободных профессий: когда и возвысить голос, если не сейчас, пока он в цене хотя бы средневзвешенной.

- Если мэрия покусится на святое, если в своем бездуховном цинизме она дойдет до того, что прикарманит наш Дом актера, я не знаю, что сделаю. Я готова, учтите, буквально на все. Вот возьму и воздержусь. Будь что будет, а вот не приму участия. Скрепя сердце и рассудку вопреки. Пеняйте на себя - а я вас предупредила.

- Если министерство отдаст Дом скульптора профанам и проходимцам - имейте в виду, нам терять больше нечего. Берегитесь: вот как откажемся навсегда от приема пищи. Взойдет заря второго марта, осветит хладные тела: у каждого трупа в руке долото. Отступитесь, вам говорят, от чужого помещения, пока не поздно.

Ах, мастера искусств. Кроме сахарной косточки, ну ничем их не расшевелить. И профессура, и режиссура, и, прости Господи, литература - стальные нервы у всех. Это, кажется, Гаршин бросился в пролет лестницы - впал в помешательство, оттого что не смог предотвратить казнь террориста? Слабак.

А вот на днях как-то случайно выяснилось, что одного человека - по имени, предположим, Василий Алексанян, какая разница, - обыкновенного смертельно больного человека, находящегося под судом, но еще не осужденного (за финансовые какие-то сделки, за финансовые: стало быть, даже не злодей) - лежачего, значит, больного держат в столичной медицинской клинике, вообразите, на цепи.

А поскольку человек пока еще при деньгах, адвокаты у него настоящие: довели до сведения прессы, а та воззвала, как водится, к общественности: скажи, мол, общественность, - это нормально? Или данная картинка - человек в наручниках на больничной койке - напоминает тебе отчасти Средние какие-нибудь века?

Оказалось - не напоминает. Как говорится - не сблюем-с. И нюни разводить не станем. А осторожненько так поинтересуемся, в свою очередь, у государства: все по закону или как?

Государство, будучи правовым, выдвигает главного тюремщика. Главный тюремщик говорит: вообще-то это гостайна, но так и быть, я вас успокою - все в ажуре, нормальный ход. Буква в букву по законодательной базе. Там именно все так и расписано: решетки на окнах, видеокамера круглосуточно, двое конвоиров неотлучно. А насчет якобы наручников, соединенных якобы цепью, - много будете знать, скоро состаритесь. Одно запомните: умирающий, не умирающий - перед законом у нас все равны.

Ну вот видишь, говорит общественность прессе, вечно ты поднимаешь шум из-за пустяков. Заполошная какая.

И хладнокровно возвращается к своим делам: писать стихи, играть роли, читать лекции, петь песни. Для вдохновения, как известно, необходимо сердечное спокойствие.

Пардон, смущенно бормочет пресса. Что-то я в самом деле того... разлетелась. Но раз все путем и по норме права - пардон. Замолкаю.

И замолкает.

Хотя вообще-то в Конституции ничего не сказано про кандалы. И даже в УПК. То есть, если вдуматься, все у нас равны не перед законом, а перед всего лишь инструкцией. Секретной. Разработанной, очень вероятно, по поручению т. Ежова. Не исключено, что им лично когда-то подписанной. Подпись, конечно, соскоблили.

Да хотя бы и действительно был варварский такой закон. Если не стыд перед человечеством, если не гуманность (черт с ней), то простой шкурный интерес, тривиальный разумный эгоизм (каждый ведь может попасть, каждый может, попав, заболеть), казалось бы, шепчет общественности: а потребуй немедленно отменить. Или, по крайней мере, для начала вставить срочно поправку, подпунктик такой, что на смертельно больных в беспомощном состоянии кандалы и цепи не распространяются. Предотвратить побег - а нано-то технологии у вас на что? Тем более кое-где справляются даже и без них. Помните - некто Бородин, чудотворный строитель, попал в Америке - сидел, как миленький, под домашним арестом, имея на себе радио-, что ли, маячок, - и ничего, не сбежал. Короче, прекратите сейчас же этот идиотизм и позор. Если все правда. А если сомнительно - проверьте, опять же немедля.

Даже и в голову ни в чью не пришло. Начальникам - ясно почему, с населения взятки гладки, а бывшая между ними прослойка перестала существовать. Растеклась, превратившись в наружный крем. Поскольку относительную твердость сообщали ей три аллергии, передавшиеся (путем внеклассного чтения) от этого самого Гаршина, от Чехова, от Короленко, от Толстого Льва: терпеть не могла палачей; почитала шовинизм за дурную болезнь (произносила: "антисемит" - стесняясь и сострадая, примерно как "сифилитик"); и полагала для себя невозможным сотрудничество с тайной полицией.

И вдруг все это прошло. В одночасье. Как не бывало. Полное и окончательное выздоровление. Хоть публичные казни опять устраивай на площадях.