Взгляд из угла

Наконец, про небоскреб. Устыдившись, поплелся я в АХ, на выставку проектов. Два даже понравились: голландский и американский. Поскольку ни на что не похожи — то есть вырезают из пространства совершенно новые куски. Два других воспроизводят внутренность сливного бачка, еще один играет на сугубо местных эмблемах: тут вам кораблик, тут вам и шпиль крепостной. Но победит в конкурсе, полагаю, конструкция позитивная: стеклянный уд.

И знаете что? Я не против. Пускай хоть и он. Пускай белеет, одинокий, над руинами игрушечного города. Как восклицательный знак судьбы.

27/11/2006 Тяжелый рок

До последней минуты, не скрою, надеялся ваш покорный, что удастся как-нибудь исхитриться и от нижеследующего сюжета увильнуть.

Свернуть на какую-нибудь гос. инициативу в области морали — типа, допустим, запрет на продажу раздеваемых кукол.

А то бывают еще события культурные: вот в третий, что ли, раз нашлась погибшая было при бомбежке, раскуроченная было на солдатские самокрутки самая что ни на есть с подлинным верная рукопись романа "Тихий Дон". Пылилась, оказывается, за границей, у одного патриота. Который за половинку зеленого лимона уступил ее любимой родине: на! изучай!.

Да мало ли в нашей жизни предметов для приличного разговора. См. телевидение.

Но как раз в последнюю минуту вышел в эфир пом. по прессе. Помните его? Главный специалист по всей правде про Чечню. И отчеканил, как отрезал: пресса в данном случае промолчать не вправе.

И стало ясно — деваться некуда. Придется исполнить правительственный (даже, наверное, оборонный) заказ.

Пом. по прессе имеет в виду только что открытую им закономерность: враги его принципала взяли моду погибать насильственной смертью в самые неудобные дни — когда принципал находится за бугром, где наглые телекамеры не сводят с него своих недоброжелательных объективов.

Пому представляется, что:

— Мы сталкиваемся с хорошо отрежиссированной кампанией или планом по последовательной дискредитации России и ее руководителя.

А также он полагает:

— Если бы мы были в Древней Греции, то задались бы одним вопросом: кому выгодны эти сакральные жертвы?

Вот какое богатое слово нашлось. Латинское, кстати.

И вообще — это не совсем древнегреческий подход. Отдает, скорее, университетом марксизма-ленинизма. Сугубо идеалистическая схема: товар — убийство — товар.

В реальной жизни такие сделки не дают барыша. Убийство не приносит выгоды ни покупателю, ни продавцу. Да не ради выгоды они и совершаются. А — для наслаждения. Либо по приказу. Исполнение которого переходит в привычку — привычка в потребность, удовлетворить которую — и т.д., начинай сначала. Загляните в Шекспира, а еще лучше в историю ГБ: миллионы злодеяний, зачастую невероятно изощренных, но совершенно, совершенно бесполезных. Назовите хоть одну практическую причину, по которой имело смысл наезжать, например, на Михоэлса грузовиком, а потом еще вкалывать в бесчувственное тело цианид — и проделывать прочие низости, о которых теперь повествует в своих мемуарах негодяй-исполнитель. Можно ли усмотреть в его действиях корысть, или в исполняемом им приказе Сталина — политический расчет? Искусство для искусства, чистая эстетика охотничьего клуба.

А вы, значит, предлагаете вычислять убийцу по мотиву рациональному: дескать, с чьей стороны погасить такого-то или такую-то было бы наиболее умно? наиболее дальновидно? А у неумных, значит, алиби от рождения?

Древние греки ставили проблему иначе: угодна ли жертва богам? Которыми, впрочем, невзирая на их аппетиты, правит иррациональный Рок.

Тяжелый рок России, как я полагаю, — перепроизводство под- и просто полковников ГБ. Их сделалось так много, что они уже не помещаются за и под сценой, лезут — на. И, конечно, толкаются.

Взять хоть эту неделю. Одного застрелили в центре Москвы. Другого отравили в центре Лондона. Третий доходит в лагерном ШИЗО. А четвертый за всех отдувайся.

Застрелили (приказали застрелить, какая разница) — без сомнения, такие же полковники. В лагерь и в ШИЗО сунули сослуживца — они же, а кто еще (а не болтай про какие-то взрывы каких-то зданий). Но вот отравили — ну абсолютно невозможно даже предположить, что за существа. Настолько невозможно, что давайте лучше считать: необъяснимый несчастный случай. Полковник слишком много разговаривал — и в рот ему попала атомная бомба. Режиссер же закулисы подстроил так, чтобы смерть приключилась день в день когда надо. И сам написал предсмертное письмо.

Кстати: лично я не особенно удивлюсь, если этот режиссер, когда Скотланд-Ярд его достанет, окажется в чине генерала. Кто-то же должен играть и полковниками.

Конечно, я понимаю: человек, поступивший на службу в контору, по сравнению с которой испанская инквизиция — не более чем живой уголок, да и немецкое гестапо — замнем для ясности, — что такой человек сам исключил себя из человечества. По глупости молодых лет, по темноте невежества — не важно. Все равно ничего уже не поделаешь: с совестью покончено. Остается только то, что там (по аналогии с внешне похожей вещью из мира людей) называют честью.