Доминик почувствовал, как одна – или несколько – рук скользят по поверхности его бедра и завладевают снова его членом, в этот же миг третья фея встает позади тех двоих над ним. Она начинает ласкать грудь второй, потом живот, перед тем как запустить руки между раздвинутых бедер. Освободившись, вторая нагибается, чтобы попробовать вкус влаги первой, обильно сочившейся из нее.
Руки, ласкавшие его, сменились ртом, отважно поглощающим его до тех пор, пока его эрекция не достигла невероятных размеров. Наконец женское тело приняло его, погрузив в свои пылающие глубины – нежные, скользкие и теплые. Их обладательница покачивала бедрами, задавая сначала размеренный, а затем все убыстряющийся ритм. Он увидел пятую. Она сидела на столике для макияжа, широко раздвинув ноги, все быстрее и быстрее погружая в себя флакон из-под духов, формой и размерами походивший на фаллос.
Доминик был крайне возбужден этим зрелищем – тем, как флакон, покрытый влагой, появляется и исчезает, поблескивая. Он приподнял бедра, вторгаясь глубже в плоть женщины, сидевшей на нем; каждая его рука завладела одной из пещерок, покачивающихся над ним, третья фея сама ласкала себя, флакон двигался в бешеном темпе, погружаясь все глубже. Он кончил в тот же момент, что и пара сверху – его наездница и та, что сама удовлетворяла себя. Обе откинулись в сладострастных спазмах, а флакон остался в подрагивающих от удовольствия недрах.
Изнуренный этим видением, Доминик, пребывая между сном и реальностью, закрыл на мгновение глаза. Незаметно он задремал. Проснулся он через час, в своей комнате с расстегнутыми и мокрыми брюками.
Доминик с трудом пережил ожидание. Дни тянулись мучительно, перемежаясь спонтанными эрекциями, вызванными отголосками воспоминания о той фантазии, которая несомненно осуществится. Через неделю эрекции стали почти постоянными. Конечно, он пытался не слишком предаваться иллюзиям. То, чего он желал, имело немного шансов на осуществление. Однако он отказывался верить, что у его мечты нет ни малейшего шанса. Игра стоила свеч.
Он лихорадочно собирал и разбирал чемодан, пытаясь ничего не забыть.