Взаимно продетые кольца

— Увы, я не оговорился. Наша цивилизация погибла в результате чудовищного катаклизма. Планета, масса которой намного превышала массу нашей, превратилась в сверхновую звезду. Это был конец. Наша наука подобралась к тайнам истоков материи, но перед лицом катастрофы мы оказались бессильны. Правда, к тому времени совершенствование силы нашего духа достигло высокого уровня. Наше сознание научилось отделяться от мозга, существовать самостоятельно и даже передвигаться в пространстве со скоростью света.

Это было уже слишком. Можно врать, но зачем же завираться? Уважение к непрошенному гостю исчезло не родившись.

— А известно ли тебе, что сознание — это продукт высокоорганизованной материи, но не более того? — спросил я. — Сознание само по себе существовать не может, для него необходима сложнейшая система органов чувственного восприятия и так далее, словом, материя первична, а сознание вторично.

Мой сокрушающий выпад ничуть не смутил существо.

— С этим глупо спорить, — сказало оно. — Но это верно лишь отчасти. Материя существует по строгим внутренним законам и потенциально она всегда способна к превращению в живую форму, которая, естественно, может обрести сознание. Материя вездесуща. Но есть и высшая идея, без которой существование материи невозможно. Поэтому, подражая формулировкам ваших философов, скажу так: идея о материи первична, сама материя вторична, а сознание, как продукт высокоорганизованной материи, третично.

Вот это да, идея первична, сознание третично! Чудовищная форма идеализма! Сказать такое мог только идиот.

— Однако твоя оболочка ощутимо материальна, без этого, как видно, нельзя, — возразил я.

— Это было необходимо для контакта с вами. Внешне мы когда-то совершенно не были похожи на вас. После катастрофы я так долго странствовал, что истосковался по общению, пусть даже с подобием разумной материи. Это великое счастье перемещаться в пространстве, огибая туманности, минуя звездные скопления, отталкиваясь от метеоритных потоков, созерцать и осмысливать окружающее. Но когда-нибудь непременно появится тоска по простому общению с себе подобными.

— Действительно, тяжело это. — Я изобразил сочувствие. — Столько скитаться среди каменных глыб и никого не встретить, спятить можно.

— Да попадалось разное, всякие примитивные формы, и ни намека на высокую организацию. И вдруг ваша планета. Еще издали было видно, что это настоящий оазис. Огромные пространства, покрытые зеленью, где обитают высокоорганизованные существа. Я долго кружил над поверхностью, внимательно изучал обстановку. И все больше убеждался, что меня уже опередили. К моему великому огорчению планету населяли гуманоиды. Я мог бы выбрать любого и вселиться в его тело, но тогда глубоко спрятанный его дух оказался бы изгнанным, а у нас так не принято.

— А что тебе мешает вселиться в какое-нибудь животное, сделать его, так сказать, разумным? — предложил я ему.

Мне показалось, что это его заинтересовало, но после небольшой паузы он сказал:

— Я и сам хотел так поступить, но потом понял, что из этого ничего не выйдет.

— Неужели так сложно?

— Дело в другом. Если я вселюсь, скажем, в собаку, животное с развитой системой условных рефлексов, то без помощи постороннего духа уже никогда самостоятельно не смогу вновь обрести свободу. Для этого необходим функционально развитый организм. А влачить жалкое существование в такой никчемной оболочке я не собираюсь. Но есть и другая причина. Если появится одна разумная собака, то непременно появится и другая и третья, таков незыблемый закон развития. Трудно представить, как будут сосуществовать бок о бок две разумные расы — людей и животных.

Я на мгновение представил благоустроенные современные дома, соседствующие с обширным частным сектором из конурообразных построек. Словом, ерунда какая-то. Пришелец прав.

— Ну и что же ты решил? — спросил я.

Ответил он сразу.

— Если бы я получил в свое распоряжение ваше тело, ваш дух незамедлительно отправился бы в сказочное путешествие по Вселенной. Когда-нибудь и он нашел бы себе пристанище. Ведь первобытный человек тоже обрел разум, когда в него вселился дух-странник. Духи вечны и существовали всегда. Дух и материя как два взаимно продетых кольца, ни конца у них нет ни начала, а отделить их друг от друга невозможно.

Дураку понятно, что значит лишиться своего тела. Какое-никакое, а получил я его навсегда и оно меня устраивало.

Есть у меня два приятеля, мнящие себя йогами и буддистами, мечтающими о шакти. Возможно, они и заинтересовались бы таким предложением, но только не я.

— А ты пробовал обратиться к кому-нибудь еще? — спросил я.

— Пробовал!.. — Он горестно вздохнул. — Ничего не получается, все боятся оказаться игрушкой в руках неизвестно чего, никто не желает понять, какую пользу от этого получило бы человечество.

— А в чем, по-твоему, нуждается человечество?