Вызов

   - Самый грязный шулер Монако тебя такому научит, - Мана смеялся, но в его глазах стыла непривычная мне тревога.

   Пока девочки рылись в сумках, собирая необходимые мелочи, я проследовала за Маной в его кабинет.

   Он стоял у книжного стеллажа, задумавшись, будто бы выбирая книгу. На самом деле я видела, что его глаза смотрят сквозь книги и стены, куда-то в ведомые лишь Мане дали.

   - Мана.

   Он взглянул на меня, но глаза его оставались отстраненными.

   - Что случилось, а? Наш местный апокалипсис приобрел новые масштабы?

   Вампир качнул головой, снова обращая лицо к книгам.

   - Не сейчас, Гайя, все потом...

   Снова он уходит от объяснений. Я подошла, остановилась за его спиной на расстоянии шага и вперилась взглядом в блестящий от геля затылок. Через полминуты Мана обратился ко мне.

   - Решила сделать мне еще одну дырку в голове? - спросил он безо всякой интонации. - Я девчонок проинструктировал насчет поведения в форс-мажорных ситуациях, а теперь тебе скажу. Если что - все оставляй на них и беги. Выполняй все, что они тебе скажут. Никакого геройства нам от тебя не нужно. Зачастую подобные геройства могут серьезно осложнить ситауцию. Ты меня поняла, Гайя?

   Я кивнула утвердительно. Он стоял ко мне по-прежнему спиной.

   - Гайя? Ты меня поняла? Ты головой киваешь? - он повернулся, нахмурился. - Я хочу, чтобы ты со всей осторожностью отнеслась к тому, что тебе надо будет ходить по улицам.

   Я фыркнула.

   - Мана, ты выведешь и святую, ей-Богу... К чему меня запугивать так? Я же психом стану. Ты не доверяешь своим дочерям-бодигардам, что ль?

   Холодный, прямой, он смотрел на меня высокомерными и отстраненными глазами.

   - Доверяю им как себе. Нас связывает не присяга, а много больше.

   Я приблизилась к нему почти вплотную. Хотелось задать очень стремный вопрос, который задавать не следовало.

   - Мана, а у создателя и обращенного может быть секс? - выпалила я после мучительных раздумий.

   Видимо, я вытащила вампира из его приватной дали.

   - Конечно. У Кима и Саши же есть, - Мана наконец-то усмехнулся. - Обращают ведь чаще всего любимых или желанных...

   - А с Жанной или Жози... - начала было я, но задохнулась от собственной наглости, горячая краска залила мое лицо.

   Мана чуть усмехнулся, глядя на меня.

   - Конечно, мы называем обращенных "детьми". Но связи, за которую секс с "детьми" можно назвать инцестом, у нас нет. Есть нечто выше - духовные нити, и не всегда из этих нитей ткутся отношения "родитель-ребенок". И все же мне нелегко было впускать их в свою постель...

   О небо! Он застеснялся!.. Вампир со смущенной улыбкой закусил губу, ожидая моей реакции. Я молчала. Я помнила его слова о Дандан из Линху: "Я не могу трахать ребенка". Конечно, Жанна и Жози были старше, чем китаянка, но для Маны они были детьми...

   - Мне пришлось это делать, чтобы переломать те и так переломанные души, что оказались у меня на руках. И сделать так, чтобы они на сей раз срослись правильно... - Мана притянул меня к себе, и в его глазах снова загорелся властный и жестокий огонек. Смущения как не бывало - вампир хорошо справлялся с подобными чувствами. - Раз уж я оказался их создателем, отцом - почему бы не исправить в головах девчонок образ самого главного и первого мужчины в жизни?

   - Прям по Фрейду...

   - Да, - влажные глаза смеялись, глядя на меня, - только тогда Фрейд еще в школу ходил и помочь мне советом не мог. Просто я понимал это... звучит немного болезненно, не находишь?

   - Да нет.

   - Как мне было показать им, что я их люблю, если они подсознательно не принимали никакой другой любви, кроме телесной?

   Я с жалостью смотрела на него. Нет, дорогой мой вампир, не все твои рамки стерлись с веками...

   - Позже они начали верить и понимать, что любить можно иначе. Сердцем, душой, выражать любовь и преданность по-разному. А раньше просто жались к моему боку и расстегивали штаны... И оттолкнуть, спугнуть я боялся.

   Я охнула, пряча лицо на плече Маны. Его руки обняли меня.

   - Если бы ты был Тристаном - тебя такой вариант точно устроил бы.

   - Ты не права. Патернал должен уметь верно оценивать моральные и духовные силы своего воспитанника. Навредить ведь легко, а исправить...

   - И ты ни одного своего ребенка не отдал патерналам? - спросила я.

   - Тристану пришлось сдать на попечение, как ты помнишь...

   - Это была вынужденная мера.

   - Тогда ни одного не отдал.

   - Не бросил.

   - Нет.

   Я обхватила его спину руками и сомкнула их замком.

   - Ты гораздо лучше, чем привык казаться, Мана.

   - Только не говори никому, ладно? - в его голосе прозвучал наигранный страх.

   - Не скажу. А ты за это нарисуй меня?

   Мана отстранил меня, глядя настороженно мне в глаза. Он словно решал - доверять мне или же нет. Рисовать меня или же нет. Я улыбнулась. Будто бы рисуя меня на холсте, Мана прочертит контуры моего лица и в своем сердце.

   - Откуда ты?..

   - В шкафу видела мольберт. Нарисуешь?

   Он кивнул, по-прежнему пристально изучая мое лицо, но уже взглядом более радостным.

   - Нарисую, да...

   Не знаю, может, мне показалось, но в этот момент мы стали близки так, как не были никогда.

   Очарование разрушили две свежие маргаритки, возникшие в дверном проеме.