Вызов

   Правда, исполнение мне нравилось все больше и больше - совершенно замечательный стервозно-прожженный, с блатными жутковатыми нотками, тон голоса певицы зачаровывал.

   У Маны было снова каверзное лицо. Ага, он думал меня шокировать. Сейчас поставлю ему то, что слушаю Я.

   - Дина Верни, говоришь?

   - Да. Я знавал ее одно время в Париже, когда она еще была молода и безрассудна, - он улыбался так, что у меня не осталось и сомнений в том, как именно они с Маной знавали друг друга. - Даже обратить ее хотел. Но не стал.

   - Почему?

   - Потому.

   - Исчерпывающе, спасибо. Я послушаю ее песни. Ну а вот тебе то, что слушаю я...

   Я включила песню любительской московской группы "P.T.S". Называлась она "Мужчина сзади". Мана с улыбкой слушал ее, кивая головой. Там пелось:

  Я шел по улице один,
  Высокий крашеный блондин,
  И думал, как бы мне отлить без посторонних.
  Но только за угол зашел,
  Как кто-то сзади подошел
  И жопу начал мою мять в своих ладонях.
  Я оглянулся на него,
  Не понимая ничего,
  И уж хотел я было гаду дать по роже.
  Но я, как пень, остолбенел,
  Когда на рожу посмотрел,
  И понял, что мне ничего здесь не поможет.
  Я понял, что влюбился по уши в него,
  И больше в жизни мне не надо ничего.
  Он подойдет
  Неслышно сзади, словно кот.
  Он заберет
  Мое достоинство в свой рот.
  И никогда уже не будешь ты другим -
  Мужчина сзади все окрасит голубым...

  И далее в том же духе, описание утех блондина с мужчиной сзади. Эмануэл реагировал безобразно - весело смеялся, его глаза горели.

   - Отличная песня, такой стеб... У тебя вкус, оказывается, есть.

   Тогда я поставила ему песню группы "Шмели", называемую "Халява". Песня начиналась со слов:

  Я нюхал дохлого пса,
  Я думал,что он живой,
  И хоть он был весь в крови,
  А из глаз струился гной.
  Я плавал в навозной луже,
  Я думал, что это океан.
  Но вскоре я всё понял -
  Просто я был пьян.
  А ты стояла и смеялась надо мной
  И заставляла ругаться матом
  Эх, халява, пошла ты на х...й!

   - Если ты хочешь меня поразить - то даже не старайся, - сказал Мана, стоя надо мной, сидящей перед монитором, и массируя пальцами одной руки мою шея сзади.

   - Серьезно, я люблю эту группу, "Шмели", у них масса достйных песен...

   - Я знаю, они мне тоже нравятся, - перебил меня Мана. - Люблю тяжелую музыку, наверное, кроме той, которую создали, чтоб вые...нуться фигурно.

   Я мигом сунула в список воспроизведения подборку хеви-метал баллад.

   - Умница, - сильная, но нежная рука Маны, мнущая мою холку, заставляла едва ли не мурлыкать от удовольствия. И помнить о том, что он может дарить и другие, ни с чем не сравнимые радости. - А что конкретно любишь, каких исполнителей, группы?

   - Меломанка от неформальной культуры, - пробормотала я. - Рок и метал с различными приставками - хеви, фолк, готик, пауэр...

   - "H.I.M", небось, обожаешь? - подначил меня Мана.

   - Упаси Боже. Послушала раз и забыла.

   - А я люблю девчонок, что торчат от Вилле, - мечтательно заметил он. - Ну, или от "Расмуса", как его бишь. От Паттинсона. Или от Лео ДиКаприо...

   - Я в детстве его обожала! Да и сейчас считаю одним из лучших актеров.

   - Ну сейчас - да. Если и Паттинсон подсуетится, то несколько правильных ролей вытащат его из амплуа Эдички Каллена.

   - А за что же ты любишь таких девчонок? - вернула я его к волновавшему меня вопросу.

   - За то, что ими легко управлять, легко сыграть роль, легко уложить в постель без гипноза. Легко трахнуть, высосать и выбросить.

   Я ощутила жар стыда, опаливший мои уши. И жалости. К ним... к себе...

   - Это отвратительно.

   - Конечно. Скажи я такое девочке-виллеваллочке - наверняка получил бы ведро слез и упреков. А ты лишь констатируешь факт. Поэтому я знаю, что ты будешь раздражать меня лишь независимостью и тем, что я никогда не смогу подчинить тебя. Поэтому мне хорошо здесь, с тобой. Моя отдушина, моя отрада, отдых для души...

   Я искренне полагала, что вот-вот лишусь чувств. Нет, умру. Нет, распадусь на молекулы. Этот шепот склонившегося ко мне искусителя... Я помнила его прикосновения, его тепло, каждую деталь его тела. Линии длинных мускулистых ног, ямки на бедрах, родинка на левой груди, рисунок голубых вен на мощном запястье. И он это знал, он чувствовал, что сводит меня с ума.