Вызов Запада и ответ России

После заключения договора в Петрограде посол Мотоно был отозван в Токио и стал министром иностранных дел. По Японии прокатилась волна банкетов и празднеств. Россия же, поставив свою подпись, молчала. Это молчание подкрепляло впечатление западных дипломатов, что либо договор был России навязан, либо Петроград в своей перспективной ориентации взял на вооружение евразийскую схему.

Британия — главный контпартнер России в азиатских делах прежних лет — не могла не испытывать волнения. Россия выбирала в качестве привилегированного партнера державу, с которой она прежде воевала и у которой был договор с Британией. Лондон боялся двойной измены. В связи с японской инициативой в октябре 1916 года посол Бьюкенен посетил императорскую ставку в Могилеве (в первый и последний раз), чтобы выяснить характер нового соотношения сил в Азии. Бьюкенен должен был исходить из сложившейся ситуации: Япония уже снабдила русскую армию значительным объемом оружия и амуниции (действуя в этом своего рода конкурентом западных поставщиков оружия России). Позиции Японии могли усилиться еще больше в свете становившейся все более реальной возможности посылки ею на русский фронт собственного контингента войск.

Но Япония определенно «пережала» в своем давлении на ослабленную Россию. Японское правительство откровенно заявило, что готово предоставить значительно большую помощь, если Россия сочтет возможным достойно компенсировать усилия своего восточного союзника. Японское правительство желало получить северную половину Сахалина. Отказ от части своей территории не был приемлем для царского правительства. В конце концов Россия еще не потерпела поражения в войне. Николай отказался обсуждать этот вопрос.

* * *

Прежде чем погрузить Россию в пучину неимоверных испытаний, судьба как бы дала стране еще один (оказавшийся последним) исторический шанс. Военные победы первых девяти месяцев 1916 года, победа русской армии в ходе «прорыва Брусилова» и в Закавказье на время возвратили Россию в ранг великих держав. Глядя из исторического далека, видно, что эти победы, по существу, сделали неизбежными крах Австро-Венгрии и Турции двумя годами позже. Но этих двух лет не оказалось у России. Время определенно начало работать против связки Россия-Запад, тяготы войны подтачивали союз, росла внутренняя оппозиция.

Уезжающий из России посол Японии Мотоно спросил 11 октября 1916 года посла Палеолога, что того тревожит в России. Палеолог ответил, что смертельную угрозу для Запада представляет подъем социальных сил, видящих ситуацию подходящей для смены политической элиты, для низвержения царя и установления нового политического строя. Есть еще преграды на этом пути, но они могут быть устранены. «События могут овладеть волей либеральных партий Думы. Военного поражения, голода, дворцового переворота — вот чего я особенно боюсь».

В западные посольства от своих правительств поступают запросы: кто представляет опасность, кто выступает против союза с Западом, кто толкает на путь сепаратного соглашения с Германией? Запад желал знать своего противника в России. Вывод лучших западных специалистов сводился к следующему: это дворянство балтийских провинций, группа высших лиц при дворе, реакционная часть Государственного Совета и Думы, фракция сената, часть крупных финансистов и промышленников. Их лидерами были премьер-министр Штюрмер, Распутин, Добровольский, недавно назначенный министр внутренних дел Протопопов. Прогерманская партия оказала влияние на императрицу, а та — на императора. В западных кругах возникло опасение, что, в случае возобладания прогерманской партии, император Николай вынужден будет отречься от престола в пользу своего сына под регентством императрицы. Впервые открыто обсуждалась возможность измены России своим союзникам. Западные послы пришли к выводу, что их первостепенной задачей является свержение Штюрмера. Они еще не представляли себе своего подлинного противника — российскую социал-демократию, хотя та именно в это время оживила свою работу (особенно крайние из них — большевики). Вождями нарастающего движения выступили три депутата Государственной Думы — Чхеидзе, Скобелев и Керенский. Ощутимой для западных послов становится деятельность двух заграничных лидеров социал-демократии — Плеханова в Париже и Ленина в Швейцарии. Западные посольства отмечают организованный характер деятельности русских социалистов, их чрезвычайную веру в свои силы.