Вызов Запада и ответ России

В те годы и века, когда происходило становление Запада, осуществлялась идентификация и Московской Руси. На одну из черт этой идентификации следует указать особо. В борьбе против бояр царь создал пресловутую «опричнину», отряды карателей, украшенных лисьими головами и волчьими хвостами («по-лисьи выслеживать и по-волчьи выгрызать»), наводивших ужас на противников режима. Явление стало устойчивым. Стоит вспомнить лишь молодого Петра с «потешными» войсками, «Бахусовым братством», переменой кафтанов на сюртуки и парики. Дело не в почти карнавальных обрядах — мы можем судить по этому «театру» о способе восприятия правящей верхушкой своей страны и ее проблем. Резко отличая себя и своих приближенных от всей массы населения, цари как бы подчеркивали «мы» и «они», всадник и его лошадь. Это был способ отстраненного тиранства, стиль поведения завоевателей в захваченной стране, отношение к собственному народу как объекту манипуляции. От волчьих хвостов Малюты Скуратова до всемирного зрелища сокрушаемого парламента в русской политической жизни укоренился этот злой, жестокий театр «в наущение и назидание», когда прилюдно брили бороды в восемнадцатом веке и хлопали дверьми в конце двадцатого. При всем этом народу отводилась роль устрашенного зрительного зала, эмоциями, а не разумом и здравым смыслом, реагирующего на проблемы своей страны. Эта традиция, очень русская, отдалила (и отдаляет) Россию от Запада.

Удачей Руси явилось то, что действия Запада были не только не скоординированы, но, напротив, имели значительный элемент внутреннего противоборства. Два лидера западного развития — Голландия и Англия выступили главными соперниками в борьбе за торговлю с Россией. При этом Голландия начала движение как бы на периферии — с Новгородской земли, а англичане через Архангельск устремились к непосредственным двусторонним связям на самом высоком уровне. Голландцы основали в Великом Новгороде свою торговую контору. Они заведомо боялись конкуренции и прямо писали великому князю в Москву, что англичане — морские разбойники, и их нужно задержать и заключить в тюрьму. На счастье бриттов, великий князь «презрел клеветников». (Нетрудно предположить то, чего могли не знать купцы Запада: царь Иван Грозный видел в Новгороде соперника, боялся этого соперника и вовсе не одобрял контактов с ним; мы знаем, сколь жестоко впоследствии Грозный расправился с великим русским городом).

Иван Грозный, как уже говорилось, явно воспринимал англичан как фаворитов, и все его устремления к династическому сближению говорят о справедливости правила держать союз с дальними против ближних. После смерти Грозного англичане постарались не потерять темп на российском направлении. Сразу же после стабилизации политической жизни в Москве, связанной с Борисом Годуновым, королева Елизавета послала в Москву посольство численностью в сорок с лишним человек. Посольство везли в Москву из Архангельска бесплатно на почтовых лошадях. Цель у англичан была одна и четкая: завладеть западной торговлей Руси, отстранить голландцев. Посол королевы обещал «снабжать Московию всем необходимым, (английские) товары будут дешевле и лучшего качества, нежели товары голландских и других народов». Интуитивно противясь монополии, царь Борис в конечном счете предоставил англичанам и голландцам одинаковые условия заключения торговых контактов.

Борис Годунов отправил своего посла в Данию и с большой помпой принял датского герцога Иоганна (сентябрь 1602 г.). Иностранные гости с большим удивлением смотрели на пышность и великолепие восточной столицы, на размах царского приема. Со своей стороны герцог привез с собой пасторов, докторов, хирурга, палача. У него были серьезные намерения — он просил руки дочери Годунова. Брачный союз по не зависящим от Годунова причинам не состоялся, но Россия значительно расширила свои контакты с Западом в эти последние перед «смутным временем» годы. В 1604 году Москву посетил посол римского императора. «Борис, — пишет итальянец Масса, — был милостив и любезен с иностранцами; он имел огромную память и, хотя не умел ни читать, ни писать, все знал лучше тех, которые это все умели». В начале семнадцатого века в Москве было уже около тысячи лютеран и кальвинистов (знак предпочтения к северной ветви христианства). У лютеран были две немецкие церкви, у кальвинистов — голландская и английская.

Глава третья Притяжение и отталкивание. Дело Петра

Они рисуют Спасителя с пухлым лицом, с розовыми губами, с завитыми волосами, руки и мускулы толстые, пальцы с мочками, такие же ноги с толстыми бедрами, и все это делает его похожим на немца, толстого, с большим животом…

Протопоп Аввакум, 1672