Вызов тебе (ЛП)

— Хочешь проверить теорию?

— Ни за что, чёрт возьми. Не тогда, когда есть совершенно хороший лифт.

— Лааадно. Ведите, лейтенант.

Каким-то образом нам удалось добраться из холла в лифт и подняться наверх, в его апартаменты, не упав на задницы, и к тому времени, как мы оказались внутри, я был как никогда в жизни счастлив увидеть диван.

Я упал на него, подумав, что Баш сделает то же самое, но прежде чем он это успел, раздался стук в дверь.

— Наши напитки, — он хлопнул в ладоши. — Это парень не шутил, когда сказал, что они сейчас будут.

Я собирался встать и открыть дверь, но Баш отмахнулся и пошагал к двери. Поднос с напитками поставили на один из столиков внутри, и как только мы снова остались одни, Баш взял бокал и протянул мне.

Я посмотрел на дольку ананаса на краю бокала и на вишенку, а затем обратно на Баша.

— Что это?

— Кое-что сладкое, чтобы завершить вечер.

Я понюхал фруктовую смесь, в то время как Баш немного показушно раскрыл занавески.

— Боже, утром я об этом пожалею, да?

— О чём ты вообще говоришь? Май-тай мои любимые.

— Это уже третий — или четвёртый — напиток, который мы смешиваем? Мой желудок меня возненавидит.

— Да, но только завтра.

— Что ж, тогда всё в порядке.

— Конечно. Сожаления созданы для утра, не для ночи. Ночью ты можешь делать что угодно и быть кем захочешь, — Баш открыл двери на балкон, а затем повернулся лицом ко мне.

С ночным небом на фоне и в этом наряде из всего чёрного, с этим серебристым зеркальным галстуком и каким-то корсетом, он лишил меня дара речи. Он будто слился с ночью, и я был совершенно прикован к сложившейся передо мной картинке.

— Люблю ночные часы. А ты? — он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, и я понял, насколько он высокий. В обуви на плоской подошве мы были одного роста, глаза напротив глаз, но в этих чудных туфлях он легко возвышался надо мной на эти двенадцать сантиметров. Это было сумасшествие; у него были ноги супермодели, прямо от проклятых ушей.

— Киран?

— А?

Боже, я ведь не вслух это сказал? Выпей что-нибудь, Киран. Съешь чёртов ананас. Только не говори. Не тогда, когда твой мозг работает не всеми цилиндрами.

Баш улыбнулся, и этот никак не уменьшило ауру, которую он создавал — наоборот, это её усилило. Это было медленно и чувственно, и совпадало с его тёмными прикрытыми глазами, которые смотрели на меня.

— Я спросил, нравятся ли тебе ночные часы.

Он вернулся к своему напитку, а я схватил свой ананас и откусил кусок. Он был сладким и одновременно терпким.

— На выходных я ничего против них не имею. Но когда работаю, это другое дело, — я сделал глоток коктейля, и он оказался на удивление приятным. — Всё плохое случается по ночам.

— Если повезёт, — Баш подмигнул мне, беря свой бокал, а затем потянулся за каким-то пультом. — Итак, скажи мне, что ты на самом деле подумал о сегодняшнем небольшом шоу?

— Разве это не очевидно?

— А, дамы в мартини? Или, возможно, акробатка? — он нажал на кнопку на пульте, и по комнате разнеслась тихая мелодия «You’re Making Me High». — Полагаю, она была впечатляющей, но я умею делать отпадный хай-кик (прим. бросок ноги в сторону).

— Оу, да?

— Ты будто сомневаешься в моих навыках, Киран Бейли. Я оскорблён.

— И мне интересно, как ты удержишь равновесие, если попытаешься хоть что-то сделать в этих туфлях.

— Звучит как очередной вызов. Я не люблю проигрывать.

Я пожал плечами и достал из бокала трубочку, чтобы сделать большой глоток май-тай.

— Тогда вперёд. Постарайся ничего не сломать. Это касается и тебя, и мебели.

— Сколько веры, — произнёс он, поставив свой напиток, и начал раскачивать бёдрами под музыку. — Что ж, у меня нет великолепных локонов, которые были у женщин на сцене, по крайней мере не сегодня, так что мне понадобится, чтобы ты их представил. Справишься?

— Представить? — я хохотнул, пока он притворялся, что перекидывает волосы через плечо. — Конечно.

— И притворись, что на мне всё ещё есть красная помада, которая была раньше. Так выглядит горячее.

Чего он не знал, так это что его макияж не сполз за весь вечер. Даже у безумно пьяного, его глаза всё ещё сверкали серебряными блёстками, которые он нарисовал, и хоть красная помада слегка поблёкла, его губы все ещё сохранили цвет.

Баш развернулся с удивительным равновесием, лицом к балкону, и когда медленно посмотрел на меня через плечо, занавески вокруг него раздуло бризом.

— Видишь, это идеальный момент в стиле Бейонсе, когда ветер раздувает волосы, но выпей ещё немного, и ты увидишь, что я прекрасное зрелище.

— Ох, брось, ты так же красив, как любой из тех людей, что были сегодня на сцене.

Когда Баш застыл, я понял, что сказал, но плевать, это была правда, и он знал, в каком смысле я это говорю. Для парня Баш определённо был привлекательным. Он это знал. Чёрт, даже бармен внизу дал понять, что был бы не против подняться на ночь.

Я глотнул ещё фруктового коктейля, моё тело так расслабилось, что я думал, что могу слиться с диваном. Я не знал, как Баш мог двигаться так, как двигался, раскачивая бёдрами и запрокидывая голову, проводя руками по своему телу.