Вызов смерти

- Такая девушка! Она одна всей нашей команды стоит. Какой идиот предложил это дурацкое знакомство?!

- Такты же сам и предложил! - удивился Рокотов.

- А я о ком говорю? О Папе Римском, что ли? Здесь, - Сергей Иванович похлопал по "дипломату", - есть все основания взять этого сукиного сына под стражу.

- Пока мы не освободим Светлану, и думать не смей.

- А то я не понимаю. Она сейчас - козырный туз в их руках. Они еще не звонили, не предъявляли своих условий?

- Нет. Молчат.

- Где же, хотел бы я знать, они ее прячут?

- Вероятно, там же, где и киллера, - высказал предположение Рокотов.

- Вполне возможно, - согласился Иванов. - Катаев мне рассказал об одном из подручных Добрецова. Я пригласил художника, и тот с его слов нарисовал портрет этого типа.

Он раскрыл "дипломат" и достал небольшой лист ватмана, протянул Рокотову. На карандашном рисунке был изображен молодой широкоскулый мужчина с коротким курносым носом и широко поставленными большими глазами. Тонкие губы. Массивный подбородок. Крепкая сильная шея борца.

- Симпатичная морда. Кто он такой?

- Он постоянно получал доллары по фальшивым авизо в банке "Сибирские инвестиции", которым Катаев, он же Свалов, заведовал. Пару раз видел, как тот сопровождал Добрецова, считает, что он - бывший военный. Вполне возможно, что этот парень, - Иванов кивнул на рисунок, - служил прежде в разведке или контрразведке. У них там строевая не в пример милиции. Ты его раньше не видел?

- Нет. Ты ведь знаешь, что в местной ФСБ я почти никого не знаю.

- А где Дронов?

- Я его с час назад видел в кабинете Беркутова. - Рокотов снял трубку, нажал на какую-то клавишу. - Дмитрий Константинович, Дронов не у вас?.. Пусть срочно зайдет ко мне.

Через минуту в кабинет зашел Дронов, поздоровался с Ивановым, повернулся к полковнику:

- Слушаю, Владимир Дмитриевич. Рокотов подвинул рисунок на край стола.

- Юрий Валентинович, вы, случайно, не знаете этого человека?

Тот взял рисунок, внимательно рассмотрел.

- Нет. Но лицо мне кажется знакомым.

- Мне тоже кажется знакомым лицо каждой симпатичной женщины, но сколько я ни убеждал их, что мы где-то встречались, еще ни одна этого не подтвердила, проворчал Иванов.

- И все же я уверен, что где-то его видел, - упрямо повторил Дронов. У меня хорошая память на лица. Только вот где - никак не могу вспомнить.

- Ты уж постарайся, Юрий Валентинович. От этого, может быть, зависит жизнь Светланы Анатольевны, - попросил Рокотов.

- Я постараюсь.

- Да, передайте Дмитрию Константиновичу, что я жду его ровно через час, - полковник посмотрел на часы, - в одиннадцать тридцать.

После ухода Дронова Рокотов повел себя как-то странно, долго заинтересованно рассматривал карандаш, будто это была по меньшей мере авторучка "Паркер" или какая-то космическая штуковина, случайно выпавшая из "тарелки" пришельцев. Убедившись, что это все-таки обычный карандаш, принялся наяривать им по столешнице, избегая смотреть на друга. И Иванов понял, что похищение Светланы - не единственная "радостная" новость, поджидавшая его на родной земле. Похоже, что у Рокотова сегодня день сюрпризов.

- Что еще стряслось? Выкладывай.

- С чего ты взял?! - разыграл Рокотов удивление.

- Не надо грязи, гражданин начальник. Что случилось?

- Понимаешь, Сережа, после похищения Светланы я предпринял кое-какие меры предосторожности и дал указание отвезти Лену, Пашу и Верочку в надежное место.

- Где они?

- Я же сказал - в надежном месте.

- Конспиратор! А почему меня не спросил?

- Я пытался до тебя дозвониться, но не смог, а время поджимало. Похоже, что мафия перешла в решительное наступление, и я не имел права рисковать.

- А как же твои Дина с Катей?

- Пришлось и о них побеспокоиться.

- Вот дожили, да?! Скоро к каждому оперативнику будем приставлять человека с ружьем.

- Тут особый случай. Да и в списках мафии твоя фамилия на одном из первых мест, если не на первом.

- Прямо "Коза ностра" какая-то. Жуть! Скажи, если бы десять лет назад тебе бы сказали, что у нас станет возможным такое, ты бы поверил?

- Нет, разумеется.

Во сне к Сергею Ивановичу вновь приходила Катя. Лицо ее было тревожным и печальным.

- Боюсь я за тебя, Сережа, - сказала она. - Прямо испереживалась вся.

Он задохнулся от любви и нежности, обнял, принялся целовать прекрасное лицо, приговаривая:

- Успокойся, родная моя! Успокойся. Все будет нормально. Мне не впервой.

- И все же тревожно. Я так тебя люблю, Сереженька!

- Я тебя тоже, Катя! Ты меня прости.

- За что, Сережа?

- Да за глупости всякие.

- То, что в самолете?

И он понял, что она все-все о нем знает, и почувствовал, что краснеет.

- Ну что ты такое говоришь, Сереженька, - неожиданно рассмеялась она. Ты ведь живой человек и совсем еще молодой мужчина. Главное - чтобы не забыл меня.

- Я тебя никогда не забуду, Катя!

- Вот и хорошо. Мне больше ничего и не надо. Прощай!

И дрожащий лунный свет разомкнулся, принимая ее, а потом вновь сомкнулся.

Глава 4

- Завтра, завтра, всегда завтра - так проходит жизнь, - недовольно проскрипел Гена и, не выдержав до конца роли старого и мудрого ворчуна, захлопал крыльями и разразился отборнейшим матом.