Вызов принят

– Я убью вас, – глухо ответила она.

– Возможно, – он подошел совсем близко. – Но не раньше, чем я произнесу те слова, которых вы боитесь больше всего. А потом – вы будете убивать без какой-либо причины или нужды в этом.

Лезвие ножа опять кольнуло её нежную кожу:

– Ради вас я не буду убивать никогда. – Элибер откинулась на спинку кресла и спокойно посмотрела ему в глаза.

Вандовер метнулся к двери и широко распахнул ее:

– А у вас не будет выбора. Вы принадлежите мне, леди, и с этим почти невозможно справиться. А теперь – убирайтесь отсюда!

* * *

Он видел во сне темноглазого ангела. Этот ангел совсем не был похож на тех пухлых крылатых младенцев, изображения которых украшали апартаменты уокеров. Этот ангел был женщиной, любящей и яростной, и звали его Элибер. еёбелые одежды бились на штормовом ветру, они несли в себе дыхание тьмы и ветра, как это обычно и бывает во время бури. Волосы расплелись, и ветер подхватывал их и швырял прямо на её злое лицо. Волосы – пара крыльев. Глаза – два праведных негодующих огня.

Джек вздрогнул и проснулся. Какое-то время он лежал с закрытыми глазами и пытался удержать в памяти образ Элибер в голубом кафтане и с удивительными, экзотическими татуировками на коже. Такой она когда-то была на Битии. Воспоминания выплыли из глубины его сознания и тут же исчезли. Он спустил ноги на пол и сел. Воздуха, воздуха, как ему не хватало воздуха! Воспоминания снова нахлынули на него. Пока он не был одним человеком – две, хотя и очень похожие между собою, личности заполняли его существо. Итак, что-то случилось с ним – воспоминания о последних годах его жизни медленно возвращались. А значит, и над его жизнью, и над жизнью людей, которых он любил, нависала опасность. Это было ясно – ведь Пепис недвусмысленно намекнул ему на это. Интересно, а предполагал ли император, что те отрывочные воспоминания, которые остались в подсознании Джека, начнут оживать и накладываться на раннюю, возвращенную ему память?

И Пепис, и Баластер старались подкупить его. Они воевали и с ним, и друг с другом, и с целым миром. Острая яростная боль кольнула сердце. Джек вздрогнул и открыл глаза.

В углу комнаты кто-то шевельнулся, потом мягкий женский голос участливо сказал:

– Вот видишь, ты до сих пор не спишь по ночам! – Через полосатые тени, наполнявшие его комнату, к нему шла Элибер. Черное платье с едва заметным темно-синим узором, тяжелая грива золотисто-каштановых волос, а в глазах... и любовь, и ненависть.

– Как ты попала сюда? – удивленно спросил Шторм.

– Раньше ты не задавал мне таких вопросов, – в её карих глазах мелькнула острая, почти нестерпимая боль. Джек хотел сказать ей, что и сейчас помнит об этом, но побоялся, что подвергнет её неоправданному риску, и промолчал. Кажется, для начала он должен будет разобраться в том, какие ограничения вложил в его подсознание император, а уж потом действовать. Он постарался придать глазам выражение пустоты и холода и скучающим голосом спросил:

—Я должен помнить о том, что ты – вор?

Она присела на краешек постели и тревожно посмотрела на Шторма:

– Ты уже поговорил с Баластером?

Джек с трудом отвел от нее глаза. Кого же она напоминала ему сейчас – черно-синяя, мрачная? Ах, да, огромных птиц, которые пролетали над полями его отца на планете Дорманд Стэнд.

– За последние дни я успел поговорить со многими людьми, – безразличным голосом сказал он. – Насколько я понимаю, ты – единственный эксперт в области моих снов.

Она посмотрела на него твердо и пристально: – Ты действительно не узнаешь меня?

– Нет, – покачал головой Джек.

Элибер закрыла руками лицо, а потом оторвала руки и опять посмотрела на Джека.

Так вот что называл адом Святой Калин! Шторм должен был успокоить свою любимую и не мог. Что-то серьезное происходило с Элибер. Она нуждалась в его поддержке и любви, а он молчал и старался не замечать боль, разрывающую его сердце.

– Мы неплохая пара, – горько сказала Элибер. – И вполне годная для того, чтобы думать о спасении миров.

– Я только солдат пехоты, – ответил Джек и сам страшно удивился этому ответу. Видимо, его молодая, вновь обретенная память заговорила в нем. – Но я делаю все, что могу.

Элибер бросилась к его ногам:

– Джек, послушай, мне, наверное, лучше сейчас уйти?

Он промолчал. Элибер встала и медленно приблизилась к нему. её губы нашли его губы, и его губы

послушно ответили на поцелуй. Влажная слеза мелькнула в её темных глазах:

– Послушай, где-то в тебе похоронен человек, которого я любила. Он не мог пропасть бесследно, нет. Может быть, когда-нибудь ты сумеешь отыскать его?

Джек неуверенно кашлянул:

– Если этот человек вернется, ты узнаешь об этом первой.

– Я надеюсь на это, – она смахнула с глаз слезы и выскользнула из комнаты.

Шторм сжал кулаки. Черт побери, Элибер явно находилась в беде, а он чувствовал это, видел её и никак не мог помочь! Да нет, за такое императоров не просто сбрасывают с трона, за такое выпускают им кишки!

* * *