Вызов

За пару дней до предполагаемого события мужчины начинали подкатывать ко мне с разговорами: деньки-то какие стоят, и неизвестно — долго ли простоят. А рыба сейчас как раз пошла на нерест. Ты же, мама, любишь, когда рыба с икрой. Так, может, мы смотаемся быстренько на рыбалку, наловим рыбы и вернёмся. Всего-то пара деньков.

— Пара деньков? — Я возмущённо хлопала глазами, прекрасно ориентируясь в правилах этой игры. — На пару деньков не разрешаю.

— Вот видишь, Макс, — с преувеличенным чувством согласия со мной разъяснял сыну Майк: — Мама не разрешает на пару деньков.

Макс дулся, а через несколько часов в доме появлялась тяжёлая артиллерия в виде двух дедушек. И вот они уже сидят в нашей гостиной и обсуждают достоинства различной приманки. Заниматься этим они могли до бесконечности. Макс засыпал на руках у отца под их разговоры о виброхвостах, спиннингах и преимуществе ловли на блесну. В конце концов, я сдавалась — разгоняла клуб рыболовов-любителей и давала согласие на вылазку.

— Только рыбу чистить не буду, — предупреждала я Майка. — Кто рыбу ловит, тот её и…

— …ест! Договорились, капелька. — Он целовал меня в нос и уносил Макса в спальню.

После его смерти папа и Марти несколько раз предлагали Максу к ним присоединиться, но он всегда отказывался. Я знала: Максу трудно справиться с потерей Майкла, и даже не столько отца, сколько друга, который всегда был рядом. Я не могла вспомнить ни одного случая, когда бы Майк ругал Макса. По-моему, это случилось лишь раз, когда тот в возрасте трёх лет ушёл со двора, и мы выловили его недалеко от городского парка. Он сжимал в кулачке маленькую мышку-полёвку и объяснил, что пошёл искать домик родителей Стюарта Литтла. Полузадушенного грызуна выпустили, Макса отругали и вымыли антисептическим мылом. А после того как он заснул, я весь вечер прорыдала на плече у мужа, с ужасом представляя, что могло случиться с маленьким мальчиком, живи мы не в тихом провинциальном Лонгвью, а в городе покрупнее.

Вчера, разговаривая с Ким, я узнала, что Стивен собирается на несколько дней в горы.

— Дай-ка мне поговорить с ним, — попросила я подругу.

Когда в трубке раздался его задорный мальчишеский голос, я сразу перешла к делу:

— Слышала, ты собираешься на рыбалку?

— Ну да, — ответил Стив простодушно. — Форель на нерест пошла. Половлю в своё удовольствие. Да и хорошо сейчас в горах, тепло.

— Извини за навязчивость, но, может, возьмёшь с собой Макса? — Задав вопрос, я быстро добавила: — Если, конечно, он тебе не помешает.

— Что ты, конечно, не помешает! — воскликнул тот. — Я давно хотел его позвать, но дядя Марти говорил, что Макс разлюбил рыбалку.

— А ты позвони ему сам и пригласи.

Я была уверена, что это сработает: Стивен был кузеном Майкла и одним из ближайших друзей, и Макс из уважения к памяти отца мог побояться ответить отказом.

— Замётано! Я наберу ему вечером, окей?

— Окей, Стив. Спасибо тебе!

— Да не за что, Ливи. Всегда рад помочь. — Его голос моментально стал серьёзным. — Ты звони, если что-нибудь понадобится. Обязательно звони, хорошо?

— Хорошо, — пообещала я. — До вечера.

Стивен перезвонил, и вот уже битый час Макс носился по дому, собирая свои пожитки. Участие в его сборах я не принимала. Да он бы и на шаг не подпустил меня к своим вещам: сам скрупулёзно, с любовью и вниманием собирал, всё складывал и упаковывал.

— Макс! Я звоню Стиву.

— Не кричи, я здесь.

Зайдя на кухню, сын устало опустился на стул и хмуро уставился в поставленную перед ним тарелку. Конечно, я бы никогда не выполнила своих угроз. Наоборот — я была очень счастлива за своего мальчика и безумно благодарна брату Ким: за полтора года, прошедших со смерти Майка, я впервые видела прежнего Макса.

— А когда тётя Ким приведёт Эбби? — Макс взял вилку и принялся за жаркое с овощами.

— Думаю, через полчаса, а что?

— Надо сегодня лечь пораньше.

Я села напротив сына с кружкой кофе в руках. Жаркое исчезало с его тарелки с катастрофической скоростью. Похоже, у него ещё остались дела, которые надо было завершить до возвращения Эбби.

— Стив сказал мы выезжаем в пять.

— Хочешь, ложись сразу после ужина, я сама почитаю ей сказку.

Макс перестал жевать и выразительно посмотрел на меня:

— Нет, мам, я сам. У тебя плохо получается. Со мной она быстрее засыпает.

Он снова уткнулся в тарелку, а у меня в который раз защемило сердце: мой маленький мальчик снова говорит, как взрослый мужчина.

С самого первого дня Макс стал для сестрёнки тем, кем был для него Майкл — другом и защитником. Он всеми силами помогал мне, стараясь быть полезным. Эбби была нашим солнышком, нашим общим с Максом ребёнком. Мне приходилось напоминать себе, что сыну всего восемь и, по сути, он сам нуждается в помощи. Но в том состоянии, в котором мы все пребывали после пережитого, никто не мог адекватно оценить ситуацию.