Вызов

Дилан оказался сумасшедшим отцом. Ничего другого я и не ожидала. Он перекраивал рабочее расписание так, чтобы больше времени проводить с нами. Его коллеги наверняка считали меня стервой или — что гораздо хуже — ходячей катастрофой, эдакой Мэри Сью в квадрате, не способной и шагу ступить без мужа.

Перед заседанием бюджетной комиссии его помощница Мардж звонила мне три дня кряду и в разговоре как бы между прочим упоминала о необходимости присутствия на нём Дилана. В конце концов, мы договорились, что она будет скидывать мне на почту его недельное расписание, красным курсивом выделяя важные даты, часы, имена, а я буду стараться делать так, чтобы к нужному моменту муж был в офисе. Ну, или где там он должен быть.

Как и все младенцы, Роберт больше капризничал по ночам. Его детская была устроена напротив нашей спальни, и всякий раз, когда чувствительная радионяня оживала, Дилан мчался к сыну. Зная, что утром он будет шататься от усталости, я пыталась его урезонить, но наш новенький с иголочки папаша был неугомонен.

— Почему он плачет?

— Потому что голодный.

— Ты уверена? У него ничего не болит?

— Нет, милый, у него ничего не болит. Когда у него что-нибудь заболит, ты поймёшь.

— Как?

— Он заплачет по-другому. А сейчас наш мальчик просто хочет есть.

— Ночью не едят.

— Кто бы говорил! Вчера ночью от тебя пахло имбирным печеньем.

— Да я же просто…

— Вот и он просто. Иди спать.

Роберт купался в любви. Бабушки, дедушки, тётушки, дядюшки, кузины, брат и сестра — всем хоть раз в день обязательно нужно было если не подержать малыша на руках, то позвонить его маме, чтобы узнать, "как там наш мальчик". Я всерьёз начинала опасаться, что когда-нибудь Роб научится этим пользоваться.

Больше всего я любила пятницы. Дилан, как правило, освобождал для нас вторую половину дня. Одетые в пижамы, мы валялись на огромной кровати и смотрели мультики. Роберт лежал у отца на животе, я — рядом, Эбби под боком. Макс втискивался между нашими ногами. Частенько я даже не смотрела на то, что происходит на экране, как аккумулятор от сети, заряжаясь теплом от близости с родными. Дилан поглаживал головку гукающего Роберта. Тот тыкался в грудь отца, обсасывая маленький кулачок. Эбби лизала леденец, Макс с Диланом жевали солёный попкорн, и все они периодически спускались вниз, чтобы вернуться нагруженными вкусностями.

А субботним утром я уходила в смежную с кухней гостиную, чтобы покормить Роберта, пока Дилан готовил для детей завтрак и разогревал мои обязательные овощи. Не понимаю, почему до сих пор вареная брокколи законодательно не причислена к орудию пыток. Но, в отличие от меня, попка Роба её любит — от варёной броколли, кабачков, цветной капусты на ней не бывает красных аллергических пятнышек. Ох, многое бы я отдала за чашку крепкого чёрного кофе и бутерброд с чем-нибудь смертельно холестериновым! Но теперь чай с молоком и сухие крекеры — моё всё. Дилан однажды сжалился, приготовил отвратительно-разбавленную кофейную бурду, но меня тут же ею стошнило: организм отвергал всё, что неполезно для ребёнка.

Муж любил смотреть, как я кормлю нашего малыша грудью. Я опускалась в удобное кресло-качалку, Дилан усаживался на пол подле меня, опираясь спиной на невысокий комод с детскими вещичками. Иногда он так и засыпал. Уложив в кроватку сонного Роба, я будила мужа, и мы шли в спальню.

Не знаю, закончится ли это когда-нибудь, но, когда руки Дилана касались меня, я теряла голову. Мы начинали очень нежно, нередко приходя к такому финалу, от которого мне едва удавалось сдерживать крик.

— Я люблю тебя! Люблю больше жизни. Никогда не бросай меня, без тебя я погибну.

— Никогда, слышишь? Никогда! Ты моя.

Он говорил это в тысячный раз, и я с нетерпением ждала тысяча первый.

* * *

Первые результаты расследования авиакатастрофы появились спустя год. Всё, что мы получили, — неясную формулировку: "Человеческий фактор. Износ оборудования". Ретта обвиняли в ошибке пилотирования, "повлекшей крушение воздушного судна и гибель человека". Также обвинение было предъявлено "Митчелл Инкорпорейтед" в ненадлежащем контроле за состоянием технического парка.

Чтобы опровергнуть все нападки, муж начал собственное расследование. Даже через год после трагедии появлялись новые обстоятельства. К примеру, механики, проводившие плановую замену частей самолёта, в тот день получили детали с другими маркировками. Дилан недоумевал, как такие важные обстоятельства могли быть упущены в процессе следствия. В нашем домашнем кабинете проходили длительные консультации с юристами, специализирующимися на гражданском и уголовном праве. Муж всерьёз собирался отстаивать честь как своей компании, так и друга.

* * *

На третью годовщину смерти Майка я не поехала — Роберту к тому моменту не исполнилось и двух месяцев, и Макса в Лонгвью отвёз Стив.