Вызов

Вопрос о количестве домов, необходимых для жизни обычной семьи, я решила обсудить после.

Больше не хотелось ни спорить, ни разговаривать, потому что, как только мягкий тёплый свет, льющийся с потолка, заполнил пространство, я лишилась дара речи.

Дом был великолепен. Грубый снаружи, изнутри он был наполнен светом и теплом. Безмолвно я переходила из комнаты в комнату, осматривая залитые зимним солнцем гостиные; спальни, парочку из которых легко можно переделать под детские; уютную кухню. Я проводила рукой по светло-горчичным стенам, по мягкой обивке диванов, по белым, покрытым лаком перилам изящной лестницы.

Дилан ходил следом, внимательно следя за моей реакцией.

На глаза навернулись слёзы, когда мы оказались на пороге очаровательной детской комнаты, с удобной мягкой кроватью под розовыми занавесями, будто специально украшенной для маленькой принцессы.

— Мне захотелось привезти тебя сюда именно сегодня. — С засунутыми в карманы руками Дилан выглядел смущённым мальчишкой, ожидающим одобрения старших. — Можешь всё здесь поменять. А если тебе не нравится дом, найдём новый.

— Остановись, — я мягко закрыла ему рот рукой. — Он чудесен. Великолепен. Прекрасен. Я… я… У меня просто нет слов. Я в восторге!

— Тебе правда нравится, малыш?

— Господи, Дилан, да как же он может не нравиться?! Здесь так… так… — Я отчаянно пыталась подобрать нужное слово. — Так по-нашему.

— Правда? По-нашему?

— Да, да, да!

Не в силах справится с эмоциями, я бросилась Дилану на шею, покрывая любимое лицо поцелуями.

Он засмеялся.

— Фиби твоя реакция понравится.

— Фиби? Это она? Она это сделала?

— А кто же ещё? Только я заикнулся о покупке дома, как она уже неслась в мастерскую рисовать эскизы.

Я засмеялась.

— Дилан, это здорово!

— Кэтрин честно пыталась её обуздать и советовала для начала поговорить с тобой. "Если Лив не понравится, я готова навсегда исчезнуть из вашей жизни". Это её слова.

— Но мне нравится. Мне очень, очень нравится!

— Правда нравится? — Дилан выглядел неуверенным. Даже ранимым.

— Правда, глупый, — смеясь, я снова начала его целовать. — Давай останемся здесь навсегда. Пусть кто-нибудь привезёт детей. Я отказываюсь уезжать.

— Идём, кое-что покажу.

Взяв за руку, Дилан повёл меня по коридору в противоположную от "розовой" детской строну.

— Эта наша спальня.

Комната была светлой, как и все в этом доме, и очень просторной. Широкая кровать под стеганым покрывалом, огромные окна, диваны, мягкое ковровое покрытие, приглашающее скинуть туфли и пройтись по нему босиком — да, это была наша спальня.

Я взвизгнула, когда Дилан снова подхватил меня на руки и, перенеся через порог, аккуратно опустил на кровать.

— На сегодня всё.

Он навис надо мной, осторожно убирая с лица разлетевшиеся волосы. Я смотрела в его глаза и понимала, что никогда в жизни не ощущала себя настолько любимой. Чем я заслужила это счастье? Каким образом оказалось, что этот великолепный мужчина обратил на меня внимание? Да мало того, что обратил — полюбил! Я чувствовала его любовь.

Но достаточно ли хорошо у меня получается показать, насколько сильно его люблю я?

* * *

Это очень странное чувство — возвращаться куда-нибудь в новом качестве. С момента поспешного отъезда из Лонгвью прошла неделя, но по ощущениям я не была здесь, по крайней мере, год. Вряд ли это можно назвать возвращением домой, потому что мой дом теперь был в Сиэтле — там, где остались мой муж и дети. От них меня отделяли часовой перелёт и двадцать пять миль по заснеженной трассе.

Снегопад, начавшийся в аэропорту Толедо, не прекращался ни на минуту. Движение на шоссе почти парализовалось. Дворники работали беспрерывно, размазывая грязь, летевшую из-под колёс огромного бензовоза, за которым я плелась вот уже добрые миль десять. Путь, обычно преодолеваемый за полчаса, занял почти два, и в город я въехала затемно.

Обычно папа предпочитал проводить день рождения на работе, нередко заступая на ночное дежурство. Семейных традиций у нас было мало, но в этот день я обязательно готовила ему мясо по-мексикански под острым соусом чили.

До того, как вернуться к папе, я редко становилась к плите. Мама готовила, но не часто. Моё питание зависело от субботних кулинарных шоу и того набора продуктов, что можно найти в маленьких аутентичных лавочках в историческом центре. В доме неделями стоял запах карри, чеснока и прочих специй — в зависимости от того, блюдами какой кухни мама на данный момент увлекалась.

В Лонгвью я сразу взяла на себя готовку и покупку продуктов. В нашем рационе не было ничего необычного: мясо, овощи, рыба, которую папа привозил с рыбалки. Он был непривередлив в еде, впрочем, как и я, предпочитая добрый бифштекс блюдам из полутора десятка ингредиентов. В день рождения отца, который мы впервые праздновали вдвоём, мясо по-мексикански произвело фурор. И пусть сегодня к столу я опаздывала, в сумке на пассажирском сидении стоял пластиковый контейнер с мясным чили.

Дилан не хотел меня отпускать. Вслух он этого не высказывал, но было заметно, что идея поездки ему отчаянно не нравится.