Вызов

Говард, с его благородной осанкой, мягким голосом и пронзительными синими глазами с убегающими по краям лучиками морщин, мгновенно расположил к себе детей.

В первую очередь он пожал руку Максу. Тот поначалу смутился, но затем на правах главы семьи так же вежливо представился:

— А я Макс. То есть, Максимилиан Вуд. Приятно познакомится, мистер Митчелл.

Мой взрослый маленький мальчик! Материнское сердце раздулось от гордости.

— Мне тоже очень приятно, Максимилиан. Тебе нравится Сиэтл?

— Да, очень. Спасибо, сэр.

— А как насчёт этой маленькой леди?

В это время, сидя на корточках, я раздевала Эбби и хорошо видела, как исподлобья она изучала незнакомого человека. Как все дети её возраста, дочь пыталась оценить, кто перед ней — свой или чужой.

— Это моя сестра Эбби, — уже более уверенно заговорил Макса. — Ей два года. Она ещё маленькая.

Эбби перевела взгляд на брата. Зелёные глазёнки сощурились, и она тут же показала ему язык. Я прыснула и попыталась заглушить смех, уткнувшись носом в её тёплый комбинезон. Эбби, перевалившись через моё плечо, протянула Говарду свою правую ручку, всё ещё одетую в белую пушистую варежку. Он незамедлительно отреагировал, взяв её в свою, и легонько встряхнул.

— Привет, Эбби.

Она высоко задрала головку:

— Я бойшая, инесива!

Последнее время "инесива" было её любимым словечком, подхваченным у близнецов Джонсов, которые затерроризировали им всех окружающих. "Я не буду это есть, и нечего!", "Если Марку можно, то мне тоже, и нечего!", "Мегатрон всё равно круче твоего слабака Оптимуса, и нечего!". В исполнении Эбби оно звучало как "инесива", приводя всех, кто слышал его впервые, в замешательство.

Мистер Митчелл не оказался исключением.

— Конечно, большая. — Он благоразумно решила не заострять внимание на "инесиве". — Максимилиан, вероятно, хотел сказать, что ты младше его по возрасту.

Эбби надулась и кинула ещё один недобрый взгляд в сторону брата.

Покончив с представлением и раздевшись, мы перешли в гостиную.

Высокий деревянный потолок с перекрёстными балками наполнял комнату воздухом. Так же как и панорамные окна, из которых как на ладони лежал Сиэтл. Справа, будто гигантская волна, остановленная и превращённая в камень, возвышалась гора Рейнир.

— Красиво! — выдохнул завороженно Макс.

— Из твоей комнаты вид гораздо лучше. — Эллен встала рядом и положила руки ему на плечи — Думаю, тебе понравится смотреть на залив. Знаешь, он зимой не замерзает, и ты можешь увидеть большие корабли.

— Здорово!

— Ты обязательно всё здесь рассмотришь, а пока, как насчёт сэндвича с индейкой и маринованными огурчиками?

— Ну-у, — протянул Макс. — В принципе, можно.

Если мой сын в такой нервозной обстановке согласился поесть, значит, нервничать незачем. Я облегченно выдохнула.

— Эбби, солнышко, а ты? Хочешь чего-нибудь?

Дочь сидела на диване, послушно сложив на коленках ручки. На ней был шерстяной дорожный комплект пронзительного зелёного цвета. Ботиночки я сняла, и на крохотных ножках красовались смешные носки с лягушачьими мордочками. В этом одеянии Эбби выглядела уморительно, но серьёзное личико никак с ним не вязалось.

— У пьйнципи, — повторила она слово брата, точно копируя его интонацию.

Эллен еле сдержала смех.

— Надеюсь, вы составите компанию дедушке Говарду, пока мама мне поможет?

Макс кивнул. Эбби, увидев реакцию брата, тоже энергично закивала.

— Хорошо, — Эллен взяла меня под руку. — Пойдём, дорогая, я покажу ваши комнаты. Заодно зайдём на кухню.

Перед уходом я подошла к Эбби, чтобы снять кофточку. Говард в это время обратился к Максу:

— Ты знаешь, что Сиэтл назван так по имени индейского вождя?

— Да. Нам рассказывали в школе. Раньше он назывался по-другому. Только я забыл как, — смутился Макс.

— Дувампс, — мягко подсказал мистер Митчелл. — Хотя, изначально, на место главного поселения в этих местах было несколько претендентов…

Занятые беседой, они направились к окну, и Эбби, не желая оставаться одной, сковырнулась с дивана и потопала следом.

Нам выделили две комнаты с видом на сиэтловскую бухту.

— Надеюсь, тебе понравится гостевая спальня. Рядом — бывшая комната Фиби. Думаю, Максу будет там удобно, — поясняла Эллен, поднимаясь вместе со мной на второй этаж.

Отведённая нам комната оказалась просторной и очень светлой. Здесь не было ничего лишнего: кровать, шкаф, несколько мягких кресел. У окна — диван, на стене — плазменная панель. Наш багаж уже стоял у входа.

На улице было пасмурно, что, в принципе, обычно для зимнего Сиэтла, но тепло, исходящее от стен дома, словно концентрировалось в воздухе. Всё, что я увидела здесь, мне понравилось: и кухня, куда мы зашли по дороге, — там нас встретила улыбчивая женщина — "Моя помощница Лорен", представила её Эллен; и просторные холлы с фотографиями на стенах; и широкая лестница, полукружием ведущая на второй этаж, — всё было тёплым и каким-то смутно знакомым. Будто я уже приходила сюда, но только в другой жизни, и теперь пытаюсь вспомнить когда и при каких обстоятельствах.