Вызов

Тяжело вздохнув, лидер Партии правых либералов скривился, но был вынужден принять это предложение, от которого он отказаться никак не мог. Нерлин совсем не ожидал такой бульдожьей хватки, причём эта челюсть прочно взяла его за горло, и освободиться от неё было практически нереально.

– Хорошо, будет вам четырнадцать миллиардов рублей наличными, но вы должны понимать, что для того, чтобы собрать эту сумму, нам потребуется некоторое время. Примерно десять дней.

– Десять дней меня не устраивают, я даю вам три дня и ни минутой больше. Если в означенное время денег не будет, все эти материалы пойдут в прокуратуру и на телевидение. Имейте это в виду.

– Согласен, будут вам деньги через три дня, только где состоится наша сделка?

– Зачем огород городить? Прямо здесь, в вашем кабинете, всё должно и произойти. Я вам компромат, а вы мне деньги. Как только мы рассчитаемся, я надолго покину Новый Санкт-Петербург. Нечего мне здесь больше делать. Слишком опасно в столице стало в последнее время. Лучше находиться подальше от всей этой подковёрной борьбы.

– Пусть так. Деньги можно передать и здесь, но как быть с захваченными людьми?

– Нет ничего проще, ваших людей под надёжной охраной привезут на автобусах и, как только сделка завершится, их выпустят. Вот и всё.

– Пожалуй, так будет лучше всего, – вынужден был признать Михаил Нерлин и умолк.

Издевательски усмехнувшись, Бобёр отпустил шевелюру политика и распорядился освободить пленников. После этого он, Мария и Зыков покинули штаб-квартиру и, погрузившись в микроавтобус, включили прослушивающее устройство, из динамика которого послышалась ругань оставленных наедине политиков:

– Збигнев, ты мне обещал, что никаких накладок не будет, а в результате нас нагрели на четырнадцать миллиардов рублей, а это треть нашего теневого фонда избирательной кампании, но и это ещё не самое страшное! В результате твоей ошибки наш план висит буквально на волоске. Если этот молодчик сольёт компромат в прокуратуру, нам конец! – истерично взвыл глава Партии правых либералов, от бессильной злобы скрипя зубами.

– Не пойдёт он ни в какую прокуратуру, это ему не выгодно, слишком большая сумма на кону стоит, – совершенно спокойным тоном ответил политтехнолог.

– Да уж! На пустом месте потерять целую прорву денег… И где теперь изыскивать недостающую сумму, случаем не подскажешь?

– Это не проблема, тем более через семь месяцев деньги не будут стоить ровным счётом ничего, и ты это прекрасно знаешь. Другое дело, что с этим Бобровым надо что-то делать, он, к моему глубокому сожалению, слишком много знает, а это очень опасно, – без всякого выражения отозвался политтехнолог.

– Что ты предлагаешь? – мгновенно успокоившись, поинтересовался господин Нерлин.

– Не знаю, видимо, придётся связаться с шефом и доложить ему сложившуюся у нас обстановку, но в любом случае деньги этому гаду сейчас придётся отдать.

– Нас за это по головке не погладят…

– Не погладят, – признал Збигнев, – но нам деваться некуда. Этот Бобров оказался слишком ушлым и резким, как понос, типом.

– Ладно, но в таком случае ты сам свяжешься с шефом и всё честно доложишь.

– Сегодня вечером будет очередной сеанс связи, вот тогда и доложу, а сейчас поехали к Воронину. Надо у него взять эти злосчастные четырнадцать миллиардов, ведь это он у нас финансист и знает, как на котировках деньги из воздуха извлекать.

– Вот пусть он и думает, как дыру в бюджете залатать, – в завершение разговора высказался Нерлин.

Бобёр, сложив обратно в коробку прослушивающее устройство, некоторое время пребывал в задумчивом состоянии, переваривая прослушанный разговор, совершенно не обращая внимания на своих спутников, но случайно брошенный на них взгляд заставил его изменить ход своих мыслей. Зыков был хмур и даже зол, так как он, сам того не замечая, сжимал и разжимал кулаки, явно желая кому-нибудь свернуть шею. Практически то же самое происходило и с Марией. Более внимательно изучив их лица, полковник окончательно решил пойти на откровенность.

– Казимир, я вижу, ты чем-то расстроен, объясни причину твоего состояния.

– Командир, я понимаю, четырнадцать миллиардов рублей – сумма просто фантастическая, но ведь этих уродов категорически нельзя к власти допускать! Не приведи господь, они на выборах в Сенат победят! Они же Россию угробят напрочь! Надо незамедлительно добытый нами компромат сделать достоянием общественности! – чуть ли не скрипя зубами, воскликнул отставной командир 446-го полка, глядя прямо в глаза полковнику.

Усмехнувшись одними губами, Бобёр перевёл свой взгляд на девушку и нейтральным тоном поинтересовался:

– Мария, ты тоже так считаешь?

Оперативница с минуту пристально глядела в глаза молодого человека, ища в них только ей одной понятный ответ, и, отвернув голову в сторону, пригладила растрепавшуюся чёлку и согласно кивнула.