Вызов

Фрол успел проголодаться, поэтому ел с аппетитом, не забывая расспрашивать своих новых знакомых о здешнем житье-бытье. Первым делом он узнал, что с едой особых проблем нет, поскольку дичи в лесу хватает, а охотниками дхары все годы были знатными. Кроме того, Беглецы успели захватить с собой достаточно картошки, которая, несмотря на нелегкий климат, росла неплохоПроблемы бывали лишь с солью, но в последние годы удавалось доставать ее постоянно. Правда, вот уже почти год никаких связей с внешним миром лес не имел, но запасы еще были. Вдобавок выращивали лук, чеснок и кое-что из зелени.

Как бы ненароком Фрол поинтересовался, хватает ли на всех места: было интересно узнать о численности местного населения. Его тут же уверили, что лес большой и может прокормить не только сотню, но и всю тысячу дхаров. Тут уж Фрол, не выдержав, спросил напрямую. Братья переглянулись, начали что-то прикидывать, и наконец Рох сказал, что сейчас здесь живут восемнадцать дхарских семей, то есть всего где-то под полсотни человек, в том числе около двадцати взрослых мужчин. Фрол заметил, что сотни никак не получается, но Лхаст, несколько пренебрежительно махнув рукой, пояснил, что чуть дальше живут еще несколько семей «белых» и даже три семьи «черных» дхаров.

При этих словах присутствовавший при разговоре рыжий Серж сник, посмотрев на Фрола как-то виновато. Дхару тоже стало не по себе. Дед ничего не рассказывал ему о том, что дхары как-то разделялись, да еще почему-то по цвету. И уж тем более Фроат не понимал, чем «серый дхар» лучше «белого». Он не выдержал и спросил об этом у Роха. Тот, очень удивившись, ответил, что племя «серых дхаров» всегда считалось первенствующим. Из этого племени происходили дхарские князья, только «серые» умели принимать Истинный Лик, и к тому же лишь они не покорились в давние годы мосхотам, пока молнии князя Семена не перебили их богатырей. Все это он объяснял таким тоном, словно Фрол был ребенок, почему-то не выучивший таблицу умножения.

Фрол, воспитанный в несколько иных традициях, попытался возразить, но его не стали слушать. Лхаст лишь заметил, что, вероятно, мосхоты сбили уцелевших дхаров с толку, если потомок Фроата Мхага не видит разницы между собой и каким-то «черным» дхаром, попросту говоря, диким чугом. Кровь ударила в лицо Фроата. «Чугами» дразнили дхаров победители-русские. «Чугом» называл его Волков. Он не хотел слышать этого слова, но в последнюю секунду все же сдержался. В этом лесу он – лишь гость.

Братья, похоже, не обратили внимания на его реакцию, и Рох продолжил рассказ. Из Беглецов, ушедших от энкавэдистов, в живых оставался только их отец, старый Вар. Фрол было удивился, но Рох пояснил: в лес успели уйти главным образом старики и дети. Мужчины вместе со взрослыми членами семей были вывезены раньше и не сумели бежать. Многие погибли от болезней, особенно в первые годы, а некоторые ушли из лесу в конце пятидесятых, узнав о смерти Сталина и об объявленной амнистии. Фрол вновь удивился: он ничего не слыхал о вернувшихся и подумал, что едва ли дорога поверивших в амнистию оказалась очень гладкой.

За последние годы в лес сумело перебежать всего трое, одним из которых был Серж. Очевидно, дхары начали постепенно забывать о тех, кто ушел в таинственный лес, принимая рассказ о них за очередную легенду, подобную сказаниям о Ранхае и Гхеле.

Несколько раз солдаты по громкоговорителю предлагали дхарам выйти из лесу, обещая полную безопасность, но последовать этому совету решились немногие. Впрочем, с солдатами давно научились ладить. Их уход был воспринят не как освобождение, а как разрыв столь привычных за долгие годы связей. Тут Фрол, вновь не выдержав, поинтересовался, что дхары собираются делать теперь, когда блокада снята, а власти, столь долго их преследовавшей, нет и в помине.

Братья на минуту задумались, наконец Рох заметил, что это должно решать Великое Собрание – Ахусо Т'Йасх, но многие из тех, кто родился здесь, едва ли захотят вернуться в большой мир. Кроме того, добавил он, понизив голос и оглянувшись по сторонам, скоро должен прийти эннор-гэгхэн. А уж эннор-гэгхэн скажет, что делать дхарам.

Фрол вспомнил скептическую физиономию Келюса, но вновь промолчал.

Поблагодарив за обед, Фрол отказался от предложения пропустить стопочку картофельного самогона и отправился вместе с Рохом к дому, где, как он понял, жил старый Вар. Кна-гэгхэн сидел на простой деревянной лавке, читая огромную книгу в переплете из тонких деревянных дощечек.

– Садись, Фрол, – кивнул он, увидев дхара. – Иди! – Это относилось к Роху.

Они остались одни. Старик еще какую-то минуту смотрел в книгу, дочитывая страницу, затем аккуратно захлопнул деревянный переплет и положил рукопись на лавку.

– Это летопись дхаров, ~ сообщил он. – Наверное, у меня осталась последняя. Всего их было три. Эта, по слухам, записана по приказу самого Ранхая…

– Я встречал потомка Ранхая, – вспомнил Фрол, – его зовут Виктор Ухтомский. Он хочет перевести «Ранхай-гэгхэн» на язык мосхотов…