Вызов

Тургул лишь улыбнулся и заботливо долил рюмку Николая Ивановича. Тот несколько минут приходил в себя, после чего совершенно протрезвевшими голосом предложил пройти в кабинет, где в сейфе у него лежат каталоги.

– Это потом, – покачал головой Тургул, на лице которого уже не было и тени улыбки. – Вы изготовляете только броневую технику?

– Обижаете, господин Тургул, – Плотников, похоже, действительно слегка обиделся.

– Если нужно полностью вооружить отряд, – продолжал генерал, стрелковое вооружение, танки, грузовые авто, связь… аэропланы…

– Система «Град», – подсказал Николай Иванович.

– Да что хотите! Я понял: вам нужно полностью укомплектовать… отряд. И, наверное, в дальнейшем потребуются запчасти… ремонт, – он прокашлялся, боеприпасы…

Тургул кивнул.

– Отряд, значит, с самолетами, – рассуждал вслух Плотников-старший, и в пределах страны… А если… Мишка-сопляк без меня уголовником вырастет…

– Он уже взрослый, – заметил генерал. – Это как раз повод слегка заинтересовать его. Молодежь любит такие игрушки… Мне сказали, что он прекрасно считает…

– А ладно, – махнул крепкой ручищей Плотников. – Черт с ними, со всеми! Дадут десять, отсижу три! Сколько у вас в отряде? Тысяч пять? Десять?

– Больше, уважаемый господин Плотников, – прищурился Тургул. – Для начала нам нужно вооружить сто тысяч. Потяните?

– Это я-то не потяну? Это мы-то не потянем? – захохотал Николай Иванович. – Да благодетель! Да хоть пятьсот! Вы же меня спасаете! Да черт со мной, не пропаду! Заводы спасаете! Отрасль! Да мы вам скидку! Ей Богу! Четверть заказа браком оформим за такое дело.

– Вам, может быть, лекарства? – вежливо поинтересовался Тургул, с некоторой опаской глядя на разбушевавшегося хозяина дома.

– Какое лекарство! Водки! – гаркнул Николай Иванович и начал, лихорадочно заливая стол, наполнять рюмки. Тургул на секунду стал совсем серьезным, а затем широко улыбнулся хозяину дома.

2. РАССТАВАНИЕ

Фрол и поручик Ухтомский гуляли по Столице. В этот холодный ясный осенний день оба они неожиданно для себя оказались совершенно свободными. Фрол, позвонив утром в больницу, где лежала Лида, выяснил, что сегодня девушку будет обследовать какое-то заезжее светило, поэтому попасть к ней будет невозможно. Поручик же получил от Тургула, который после случившейся беседы с Плотниковым-старшим стал необыкновенно молчалив и скрытен, указание погулять по Столице и разведать обстановку. Похоже, генерал в данный момент не нуждался в помощи Виктора. Поскольку Мик куда-то внезапно исчез, а Келюс намеревался посвятить день очередному походу в поисках работы, то дхар и поручик, решив выполнить приказ генерала совместно, уже второй час, не торопясь, бродили по центру.

– Узнаешь? – спросил Фрол Виктора, когда тот, остановившись у Пассажа, некоторое время внимательно рассматривал окрестности.

– Не очень, – честно признался поручик. – Я ведь в Петербурге жил. Сюда только к тетушке ездил. Не люблю этого города, вот Петербург – это да! Возьмем Питер, Фрол, свожу вас к нам, особняк покажу. Правда, там господа комиссары кого-то поселили… Ну ничего, покуда внутри чистить будут, мы с вами хоть снаружи поглядим. Его сам Монферран строил – тот, что Исаакий возводил.

– А зачем Питер брать? – удивился Фрол. – Давай сейчас съездим. Восемь часов на «Красной стреле».

Такую возможность поручик, похоже, не учел.

– Нет, не хочу, – решил он наконец. – Могу себе представить, что они за эти годы с Питером сделали! Не хочу… У меня ведь, Фрол, дед в Питере остался. У красных… Отца в августе восемнадцатого взяли. Не знаю, когда и где они его… А деда соседи спрятали. Ему семьдесят девять…

– А мать где? – осторожно спросил Фрол.

– Во Франции, в Ницце, – ответил поручик и прибавил: – Слава Богу.

– Жалко особняк?

– Конечно жалко! – воскликнул Ухтомский. – Там ведь не только мебель, книги, картины… Там ведь дом, Фрол! Мой дом. Небось, даже господину пролетарию свой подвал жалко, если всю жизнь там прожил. И если жить больше негде… Когда я уезжал в январе восемнадцатого на Дон, вы знаете, Фрол, я сжег в камине все свои игрушки. И детские книжки… Даже свою любимую про лорда Фонтленроя.

– Ты чего? – поразился дхар. – Зачем?

– Неужели не ясно? – вздохнул поручик. – Я ведь уже понимал, что придут. Это отец все на что-то надеялся. Ждать, уезжать не хотел. Вот и дождался…

Они шли по набитым народом улицам, продираясь через ряды торгующих, которых Ухтомский по привычке именовал «мешочниками», глядели в бесстыдные витрины коммерческих магазинов и беседовали.

– А вы, Фрол, откуда родом? – Ухтомский чудом увернулся от какой-то гражданки, обвешанной сумками, откуда торчали хлебные батоны и пачки спагетти.

– Кировская область, поселок городского типа имени XVI Партсъезда, охотно сообщал Фрол. – Улица Вторая Арматурная.

– Вы, надеюсь, шутите, Фрол, – улыбнулся князь. – Такой губернии нет. Это не я, елы, – развел руками дхар. – Ну, Вятка это. Переселили нас туда в конце двадцатых. По оргнабору на строительство комбината. Поселок, конечно…