Вызов

Обвинение повисает в воздухе. Хоть наши тела и соприкасаются, а взгляды направлены друг на друга, между нами – расстояние. Забор под напряжением из сожалений и предательств.

– Ты загнала меня в угол. Я не знал, что делать.

– Ты самый настоящий козел, – говорю я, кипя от той боли, через которую он заставил меня пройти на этой неделе. Она не может исчезнуть только из-за того, что он появился здесь весь такой красивый и в смокинге.

– Ты сегодня выглядишь прекрасно.

– Заткнись.

– Я серьезно. – Он прижимается губами к моей шее, и у меня перед глазами проносятся картины нашего последнего свидания.

Моя кровать. Его губы. Прикосновения обнаженной кожи.

– Хватит. – Я отпихиваю его, потому что не могу думать, когда он меня касается. Не могу дышать. – Ты оттолкнул меня, и тебе это очень легко далось. Дело не в том, что ты кинул меня и порвал со мной. А в том, что ты решил сделать это втихаря вместо того, чтобы просто со мной поговорить. Тебе легче потерять меня, чем сказать правду. – Мои глаза начинает щипать. – Ты меня просто с дерьмом смешал, Конор.

– Я знаю, детка. Черт, – выдавливает он и зарывается рукой в волосы, портя свою прическу.

Я внезапно понимаю, что другие замерли, чтобы понаблюдать, как разворачивается драма, и подавляю желание спрятаться.

– Я не дал ему денег, Тейлор.

– Что?

– Я был на полпути в Бостон и не мог забыть твое лицо. Поэтому я вернулся. Я не мог через это пройти, осознавая, как я с нами поступаю. – У него срывается голос. – Потому что худшее из этого всего, худшее, что я мог сделать, – потерять твое уважение. Если ты меня ненавидишь, все остальное не важно.

– Если бы это было правдой…

– Черт возьми, Ти, я пытаюсь сказать, что влюбился в тебя.

И не успеваю я моргнуть, как он целует меня, и все сожаления и обвинения растворяются в теплом, всепоглощающем прикосновении наших губ. В его руках я опять чувствую себя спокойно, я наконец-то обретаю почву под ногами после стремительного падения. Потому что, когда мы не вместе, мир кажется перевернутым. Конор дарит мне равновесие, дарит устойчивость.

Когда наши губы разъединяются, он накрывает мою щеку рукой, гладя кожу большим пальцем.

– Я серьезно: я влюбился в тебя как последний дурак. Я должен был раньше это сказать. Можно было бы списать мою глупость на травмы башки, но на самом деле я просто идиот. Прости.

– Я до сих пор на тебя злюсь, – честно говорю ему я, хоть и с чуть меньшей суровостью.

– Я знаю. – Он улыбается. Немного грустно. Но все равно мило. – Я готов к активному заискиванию.

Я замечаю краем глаза движение и, повернувшись, вижу, как Шарлотта идет прямо к нам с хмурым взглядом монахини.

– Ты устроил сцену, и теперь все на нас смотрят, – говорю я. – Поэтому можешь начать завоевывать мое прощение: для этого надо увести нас к черту подальше отсюда.

Конор осматривает танцпол, окидывая взглядом серых глаз нашу аудиторию из Капп, их спутников и возмущенных породистых выпускников, которые неодобрительно на нас глазеют. Он одаряет всю толпу своей фирменной озорной улыбкой.

– Шоу закончилось, народ, – объявляет он. – Спокойной ночи.

Он переплетает свои пальцы с моими, и мы вместе сбегаем.

Я все равно всегда ненавидела вечеринки.

34. Конор

Тейлор приглашает меня в свою квартиру, и мы неловко топчемся по комнате, не зная, где встать и как сесть. Сначала она присаживается на диван, но ей слишком многое нужно сказать, а мысли трудно привести в должный порядок, пока под ногами не оказывается твердая опора, поэтому она начинает расхаживать по комнате взад-вперед. Я же занимаю диван, хотя в жилах еще бурлит адреналин, а в мышцах – молочная кислота. Поэтому я забиваюсь в угол, пытаясь разобраться, может ли она ответить на мои чувства взаимностью, или я уже окончательно ее потерял.

– Я все это время пыталась понять, почему ты так себя ведешь, – говорит она, – и без информации от тебя я осталась наедине с худшими догадками.

Я опускаю голову.

– Я понимаю.

– Я думала, к примеру, была ли я вызовом. А может, ты наконец-то увидел меня голой и подумал: «Ну нет». Или какой-то извращенной части тебя нравилось думать, что ты меня ранишь.

– Я бы никогда…

– Поэтому ты должен понимать, что, хотя теперь все прояснилось, я уже прожила в голове эти сценарии, – тихо говорит Тейлор. – Они не произошли, но в то же время произошли, понимаешь? В моем сердце ты кинул меня на этой неделе, потому что я не захотела с тобой трахаться, потому что парни подбили тебя на это, потому что ты встретил кого-то другого. Я пропустила себя через мясорубку, потому что ты зассал со мной поговорить.

– Я знаю, – говорю я, засунув руку в карманы и уставившись в пол.

Теперь, когда ущерб уже нанесен, я понимаю, что, невзирая на широкие жесты и искренние извинения, иногда ты слишком сильно обижаешь людей и слишком далеко их отталкиваешь. Есть пределы, до которых ты вправе просить кого-то терпеть твои выходки.

И я до смерти боюсь, что Тейлор достигла своего предела в отношении меня.

– Ты должен дать мне больше, Кон. Я верю, что тебе жаль, но я должна знать, что не соглашаюсь тем самым на то, чтобы меня снова оттолкнули.