Выживший на адском острове

Чего ждать от приезда штандартенфюрера, получившего в определенных кругах прозвище Черный Барон? Простой инспекции? В этом смысле все было в порядке: городок построен по всем правилам. Проверка содержания узников? А кому они нужны? Хотя Гартнер получил прозвище Черный Барон за назойливость, непредсказуемость и весьма жесткие меры, если что-то было не по нему. Он отличался жестокостью, полным пренебрежением к жизни других, в том числе и своих сослуживцев, фанатичной верностью фюреру и железным характером. Так что же ждать? Переброска в другое место? Но это не планировалось.

Выкурив сигарету, штурмбаннфюрер плеснул себе в бокал виски. Подумал, надо убрать бутылку – все же она доставлена из Британии. Но даже не в этом дело: Черный Барон терпеть не может спиртное и табак. Следует подготовить человека из обслуги, который умел бы хорошо заваривать кофе. Абы какой напиток капризный Гартнер пить не будет.

Сегодня на острове отбой был объявлен на час раньше, в 23.00, чтобы в 5.00 все уже находились на плацу. Предстояла общая уборка территории, особенно северной ее части – там следовало выровнять остатки песка, щебня, убрать стройматериалы.

Перед отбоем к начальнику объекта пришел Шрайдер:

– Прибрежная часть острова осмотрена. Три лодки и один малый баркас затоплены.

– Точно все проверено?

– Сам обошел.

– Смотри, если то, что не увидел ты, завтра заметит Гартнер, плохо тебе придется.

Начальник лагеря насторожился:

– Завтра прибывает Черный Барон?

– Да, Анкель, собственной персоной.

– Цель визита обозначена?

Динер усмехнулся:

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы заранее было слышно, куда и зачем собирается штандартенфюрер?

– Нет, не слышал. А знаете, меня тревожит его визит.

– Почему? – Динер уставился на начальника лагеря. – У тебя что-то не в порядке?

– Да нет. Утром заключенные все выметут, вымоют – остров будет блестеть. Но это все же Черный Барон…

– Ищи недочеты сейчас, чтобы завтра избежать неприятностей.

– Хорошо, я еще раз все обойду, но уже с утра. Но, герр штурмбаннфюрер, у нас взлетно-посадочная полоса в нескольких местах разбита.

Динер воскликнул:

– Черт возьми, я же обещал Гартнеру лично проследить за ее состоянием! Ты вот что, с утра выдели на полосу человек двадцать заключенных. Пусть они возьмут инструмент и тачки. Хотя бы щебнем закидаем повреждения.

– А когда обещал прилететь Барон?

– После 14.00.

– Тогда успеем даже забетонировать.

– Уверен, что бетон застынет?

– Не уверен, – проговорил Шрайдер, – придется утрамбовывать щебень.

– Вот и я об этом. Что у нас еще по полосе?

– Флюгер старый и рваный. Он не направление ветра показывает, а болтается тряпкой.

– Чем заменить есть?

– Есть!

– Передашь командиру взвода охраны: пусть повесят новый.

– Слушаюсь.

Штурмбанфюрер немного подумал и предложил:

– Выпьешь, Анкель?

– У вас виски?

– Да.

– Немного выпью.

– Тогда возьми в шкафу бутылку и бокал.

Начальник лагеря сделал глоток.

– Крепкий, но до русской водки не дотягивает. А запах? Как вы пьете это пойло наших врагов?

– По-твоему, шнапс лучше? Это же наша водка. Ее пьют только патриоты.

– Не лучше, хоть и наша. Пойду проверю караул.

– Проверь, Анкель, проверь, неприятности нам ни к чему. И предупреди начальника караула: если кто-то из заключенных решится на побег, не убивать а взять живым.

– Отсюда некуда бежать. Но я предупрежу командира роты.

Динер недовольно проговорил:

– Нет ничего хуже, чем перекладывать дело на других. Поручи работу одному, он ее сделает. Поручи троим – провалят, потому что начнут спорить, кто старший, а потом еще и понадеются друг на друга.

– Я понял.

– Спокойной ночи, Анкель.

– Спокойной ночи, герр Динер.

Шрайдер вызвал командира охранной роты оберштурмфюрера Риделя и с ним направился на обход.

Начали с бараков. Те – на запоре.

Ридель сказал:

– Плохо, что начальство не удосужилось полностью укомплектовать объект охраной.

– Что ты имеешь в виду?

– Вышки с прожекторами. Висят светильники, от которых никакого толку, да и висят они только на южной стороне.

– Что тут освещать?

– Море, пролив, территорию.

Шрайдер рассмеялся:

– Ты думаешь, на Ургедон высадится морской десант британцев? Он им не нужен. Главное, чтобы караул за заключенными смотрел, а для этого освещения достаточно. Кстати, Динер предупредил: если будет попытка побега, в беглеца не стрелять, брать живым.

– Кто из этой безвольной массы решится на побег? И куда бежать? В море? Так это равноценно самоубийству.

– Вот, – поднял вверх указательный палец Шрайдер. – Самоубийство. А ведь кто-то может пойти на это. Поэтому оповести часовых, которые будут нести службу у бараков, – периодически открывать ставни и смотреть внутрь.

– Это не спасет, герр гауптштурмфюрер. Если кто-то сойдет с ума и решит свести счеты с жизнью, то сделает это все равно.

– Мое дело предупредить.

– Я учел ваше предупреждение.

Бараки спали. Только Влах считал время – по сменам караула. Караул заступал в 19.00 и менялся через два часа. Прошли уже две смены, сейчас стоит часовой третьей смены, значит, время – около полуночи. Пора.

Для похода в сортир в бараках был сделан отдельный ход, ближе к восточному торцу здания.