Выживший. Чистилище

— Фамилия моя Сорокин, я из Москвы. Прыгал с парашютом, пока летел — все странным образом поменялось. Словно в прошлое угодил.

— Как герой Марка Твена? — округлила глаза девушка.

Гляди-ка, не я один такой начитанный. Но нужно все-таки выяснить мое времянахождение.

— Девушка, будьте так любезны, подскажите, какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот тридцать седьмой.

— Тридцать седьмой?

Нет, я, конечно, ожидал чего-то подобного, но все же ее слова произвели на меня эффект подобно удару обухом топора по голове. Прилетело мне как-то в одной из драк еще до армии, так что было с чем сравнивать. Услышав ответ девицы, я разве что на пятую точку не сел. Это что же получается, други дорогие, я и впрямь сорвался в прошлое аж на… дайте-ка посчитаю… на 80 лет! Ну ни хрена себе расклады! Мать моя женщина, да за что же мне это?!!

— Вам плохо?

— Что? А, это ерунда, сейчас пройдет… А число какое? — поинтересовался я слабым голосом.

— 19 августа, четверг.

У нас в 2017-м это число на субботу выпадает, как-никак в аэроклуб я по субботам и заглядывал. Здесь же четверг, а верить словам девушки повода не было.

Все-таки негоже выглядеть барышней, падающей в обмороки при каждом удобном случае. В глубине души, конечно, теплилась надежда, что я стал жертвой чьего-то грандиозного розыгрыша, но теплилась очень слабо.

В этот момент из черного репродуктора-тарелки на столбе что-то захрипело, после чего диктор — точно не Левитан — с середины фразы начал рассказывать, что на юге и юго-востоке Польши вчера началась крестьянская забастовка. Закончил он сообщением, что установившийся в прошлом году в Испании режим Франко продолжает проводить репрессии против несогласных с диктатурой. Тысячи ни в чем неповинных испанцев брошены за решетку, многие, поддерживавшие свергнутых в результате военного переворота республиканцев, расстреляны… А затем в эфире объявили песню повстанцев из только что вышедшего на экраны кинофильма «Остров сокровищ», и зазвучало бодрое «…Пусть победно горит надо всеми наш гордый и свободный стяг! Ружья — за плечи, и ногу — в стремя! Кто не с нами, тот и трус и враг!…»

Все это время мы втроем стояли и, словно завороженные, слушали звуки из репродуктора, и только на песне я, наконец, встряхнулся. Не будучи по жизни подвержен приступам депрессии, решил не заморачиваться моральными терзаниями, а принять все как должное и решать проблемы по мере их поступления.

— Товарищи, раз уж меня угораздило так влипнуть, то мне нужно встретиться с кем-то из… вышестоящих начальников.

— Можно пригласить председателя колхоза, товарища Кондратьева, — предложила девушка. — Ой, а вы из какого года к нам попали?

— Оля, ты что, не видишь, это же немецкий шпион, — довольно громко прошептал ей на ухо молодой человек.

— Ой, — снова ойкнула девушка. — Ты думаешь, Олег?

— А ты что, всерьез веришь его россказням про машину времени?

Нет, я на его месте тоже, понятно, не поверил бы. Но поскольку я точно знал, что каким-то чудом угодил в прошлое, то просто сказал:

— Вот вы, товарищ, чушь несете. И знаете почему? Да потому что любой шпион не стал бы прикидываться хронопутешественником. Он бы постарался замаскироваться под обычного советского гражданина, а не ходил бы по деревне с парашютом и в импортных джинсах.

— У нас село, — поправил меня Олег.

— Хрен редьки не слаще, — довольно бесцеремонно парировал я.

Ишь ты, Оля-Олег, свела судьба двух почти тезок. Только одна ко мне всей душой, а второй шпиона подозревает. Опять же, на его месте мне в голову тоже закрались бы аналогичные мысли. Время такое.

А я же со своими знаниями могу предупредить того же Сталина о готовящемся нападении фашистской Германии на СССР 22 июня 1941 года. Главное — добраться до секретаря ЦК ВКП (б) — так, кажется, сейчас называется его должность. Если, конечно, не считать разного рода прозвищ типа Кобы или неофициального титула Вождь народов.

— Стоять! Стоять, сука! Руки!

Опа, снова нарисовался давешний милиционер. Теперь уже, пожалуй, можно и не закавычивать, видно, страж порядка самый что ни на есть настоящий.

— Товарищ Дурнев, у нас тут шпион вроде бы, — пытается вставить реплику Олег.

— Без тебя знаю, — зло отвечает лысый, направляя на меня ствол вернувшегося к хозяину револьвера.

На этот раз Дурнев держится от меня подальше, помнит, чем в прошлый раз закончился неосторожный подход к моей персоне. Ну и пусть с ним. Надеюсь, хватит ума не выстрелить, а сдать «шпиона» куда следует. Там-то и разберутся, что к чему. Теперь придется как-то встраиваться в существующую модель времени, пытаться выжить в столь интересную и неспокойную эпоху.

По команде милиционера Олег мне скрутил за спиной бечевкой руки, причем так, что я легко мог бы освободиться. Но решил не делать этого до поры до времени. Затем меня обыскали, найдя лишь висевший на шнурочке маленький серебряный образ с моим покровителем — Георгием-Победоносцем.

— Верующий? — поинтересовался Дурнев.

Я промолчал, не посчитав нужным отвечать на этот вопрос. Милиционер, впрочем, и не настаивал.