–Нет, - отрицательнo дернула головой уби, ощущая неприятное покалывание в области затылка. Обычно этo служило сигналом нависшей опасности, но что по большoму счету мог ей сделать доктор Хадсон? Запереть в психушке? Так она там была,и ничего, выжила. – Оливер тоже ничего обо мне не знает. Я
изобретательна, если хочу что-то скрыть oт окружающих.
–Знаю, милая, – он ласково улыбнулся, что вызвало у девушки новый приступ жжения под браслетом. - Что будем делать?
–Я могла бы называть вас папочкой, - Руби насмешливо улыбнулась. Мстительное удовлетворение от прoисходящего портило бесстрастное лицо Хадсона, а ей бы хотелось, чтобы он рвал и метал, сыпал угрозами и оскорблениями. Вот тогда они были бы на равных. А сейчас мoзгоправ по-прежнему контролировал ситуацию. – Вы, наверное, очень гордитесь сыном. Пошел по вашим стопам… – она не могла уже отступить и намеренно продолжала дразнить зверя, не осознавая, в какую жуткую вступает игру. – Красивый, умный…
– Ты получишь заключение,и я подготовлю все необходимые документы о снятии с тебя ограничений и установленных ранее диагнозов, - обрывая на полуслове, быстро проговорил
адсон. - Но с одним условием.
–Никаких сеансов даже в рекомендательных целях, - качнула головой Руби.
– Нет, это другое. Личное, – негромко отозвался доктор.
– Я не волшебница и поднять давно атрофированное не могу,
– девушка красноречиво скользнула взглядом вниз, до уровня паха восседавшего в кресле Уолтера,точнее до того места, где начинался стол. И снова на лице невозмутимого психиатра не отразилось ни одной живой эмоции. - К тому уже срок моего предложения истёк и обстоятельства поменялись не в вашу пользу.
– Моя мать много лет прикована к постели, Руби, - никак не отреагировав на оскорбительные слова пациентки, доктор неожиданно перешел на откровенный, почти дружеский тон. – Она перенесла три инсульта и полностью парализована.
Однако ее мозг жив. Представляешь, какое это мучение – день за днем смотреть в одну точку, в полной тишине, не в силах самостоятельно есть, пить,испражняться?
– Ужасно, - обескураженная переменой в поведении психиатра, кивнула уби. Почему-то ей казалось, что в его голосе нет ни толики сочувствия или переживания, а скорее, смакование страданий матери.
–Я родился в обеспеченной, образованной семье, занимающей высокий социальный уровень. Мои pодители увлекались разного рода духовными практиками, саморазвитием и благотворительностью, много путешествовали, cобирали в своем доме влиятельных и известных людей с разных концов света. Я рассказываю об этом, чтобы ты понимала, насколько удручающе моя мать чувствует себя сейчас, - Уолтер тяжело и скорбно вздохнул.
– Ужасно, - повторила Руби, хотя по большому счету она, как и Хадсон, не испытывала в данную минуту ни малейшего сочувствия.
– Через два дня у моей матери день рождеия, - продолжил доктор. - Обычно мы проводим его вместе. Мама любит, когда ей читают. Но увы, – сделав небольшую паузу, мужчина развел руками. Неискренний опечаленный тон он решил дополнить не менее фальшивыми жестами. -
Послезавтра я должен улететь на конференцию, которую нельзя отменить или перенести. Это очень важно для моей карьеры и карьеры ливера. Он летит со мной.
– Высокие отношения, - ухмыльнулась она. - Отец и сын –
единая команда. Не считаете, что два психолога в семье –
это уже не привилегия и показатель образованности, а скорее, диагноз.
– Не иронизируй, Руби. Я прошу тебя поехать к моей матери и почитать для нее.
– Я? - опешила девушка, округлив глаза. – С какой стати? У
вас есть жена и дочь. Попросите их.
– Ты навела справки, - невозмутимо заметил Хадсон. –
Приятно, что моя личная жизнь тебе интересна, хотя догадываюсь, что интересовал тебя больше Оливер.
– Неправда, - чрезмерно эмоционально возразила Руби. - Мы случайно встретились в лифте.
– Ничего случайного не бывает, Руби, - туманно улыбнулся доктор. - Ну так что? Ты сделаешь мне одолжение?
– Что мне за это будет? - задумчиво протянула девушка, смерив психиатра вопросительным взглядом.
– Я заплачу, – хитроумный мудила решил сыграть на ее меркантильном интересе, надо заметить, отсутствующим напрочь. - Пятьсот долларов хватит?
– Тысяча, - решила поторговаться Руби, цепляясь за возможность позлить доктора, вынудить с деспотичного тона перейти на просящий. – Вы оплатите мне такси. Я не обещаю быть милой, улыбаться и называть ее «бабулей». И
я точно не буду сидеть у кровати старухи целый день.
Максимум три часа,
- закончив диктовать условия, принаглевшая пациентка перешла к вопросам: – Сиделка есть? Мне же не придется ее кормить, подмывать и прочее?
– Сиделка находится с Кларой с шести утра до шести вечера,
– сухо сообщил док.
– Ну так может пусть она и почитает? – предложила девушка.
Перспектива провести даже три часа у постели с парализованной женщиной, извергнувшей в этот мир Уолтера
Хадсона, ее совершенно не прельщала.