Выживание (СИ)

Наконец добравшись до своей комнаты, я дала плотине чувств прорваться, захлебываясь слезами я мешком рухнула на кровать. Сказать, что я чувствовала себя паршиво ничего не сказать, во мне переплелись мой утренний страх за свою жизнь, осознание рухнувших надежд и чувство собственной никчёмности. Да-да оказывается за этот прекрасный вечер и потрясающую ночь я сопливая дурочка уже успела размечтаться и построить в своей голове прекрасную жизнь с Георгом, даже пару детишек намечтала, мальчика Альберта и девочку Розалию. От собственной наивности и глупости я начала даже бить подушку ревя как корова.

А все потому, что я не та самая единственная, а так девушка с придурью, которую не просто окрутить вокруг пальца, мимолетное увлечение на одну ночь, которое в скором времени забудется, потеряется в нескончаемом водовороте новых кандидаток на роль той самой, единственной.

На мое плечо тихонько легла лапка с когтями, наверняка Ларисель.

— Уйди, оставь меня в покое! — пробормотала я в подушку.

— Тихо, тихо девочка моя, расскажи старушке, где у тебя болит! — маленькое тело крысы распласталось на моей спине, как бы обнимая.

— Я не Шанхат, не Шанпаль, не помню даже кто, но это не я, не особенная, одним словом, — мой рев от осознания собственной бесполезности только усиливался.

— Кто тебе такое сказал?

— Это треклятое вампииирище, он все равно хочет крови, но даже не моей, — я понимала, краем мозга, что меня, наверное, начинает заносить, но мне все равно. Я девочка, мне иногда можно, вон даже с истерикой до дома дотерпела. Так что теперь распишитесь и получайте кузькину мать в ее лучшем театральном виде.

— Ну дорогая моя! С каких это пор мужчины стали экспертами в чувствах? То, что ему захотелось крови ничего не значит, к тому же, даже если ты не Шанат, то это совсем не значит, что между вами ничего не может быть и что ты ему безразлична!

— Неправда! — я тут истерику только начала и так легко сдаваться не собиралась, у меня тут еще пару канистр невыплаканных девичьих слез и вагон причитаний. Зачем мне логика!

Кажется, Ларисель осознала степень моей невменяемости и сменила тактику.

— Хорошо, давай будем плакать вместе! Ууууу Георг жмооот кровожадный, — завопила крыса в полный писклявый голос.

Я даже на секунду перестала плакать, такого поворота я не ожидала, но ведь в женской поддержке сила!

— Бааабник столетний! Столб бездуушный! — я решила не отклоняться от курса и ярко поделиться своими впечатлениями.

— Ледышкааа бесчувственная, — У Ларисель даже выступили слезки.

— Обольститель проклятыый!

— Вор любимых печенюшек!

Я снова приподняла голову от подушки, кажется, я сейчас много нового узнаю.

— Он даже печенюшки крадет? УУУУ тварюга кровососная!

— Кровососная и кремовымазывающая! ААААА

— Сердцеед беспринципный!

— Трудоголик черствый!

— Чурбан каменный!

Мы продолжали достаточно долго, все-таки есть в этом какая-то потрясающая женская сила, просто возможность выплакаться и поделиться с кем-то своим горем и переживаниями.

Через пару часов, когда слезы наконец закончились Ларисель, спросила меня как ни в чем не, бывало, буду ли я печеньки с чаем. Я с радостью согласилось. За чаем я и поведала крысе о том, как прошло мое утро.

— Да уж! Все что могло пойти не так пошло даже хуже! Радует только, что ты с Гертрудой нос к носу не столкнулась, а то могло дойти чуть ли не до драки.

Меня передернуло от одной мысли о драке с вампиршей, силы явно не неравны.

— Господи, она что все еще так ненавидит всех девушек?

— Нет, ну что ты! Сейчас ее уже почти совсем отпустило! Так пару синяков, ну и волос не досчитаешься… а вот раньше…Помнишь венгерскую графиню Батори, которая в крови девушек купалась?

Мне прямо поплохело от одной мысли о том, что мама Георга могла так развлекаться…

— Это была она?

— Нет, что ты! Батори была прилежной ученицей, но никогда не смогла превзойти свою учительницу! Смертная все-таки… Но девок они переморили знатное количество… Мда не удалась у Гогоньки молодость, что поделаешь, — Ларисель лишь всплеснула лапками. Я лишь ошалело и тихо переваривала полученную информацию.

— Да уж, теперь понятно почему он стал вегетарианцем, наверное, слишком много крови, даже для вампира, — не смогла удержаться я от плоской шутки.

— Ну не только, Георг всегда был хорошим мальчиком, о людях думал, даже на себе первые прививки испытывал, — с явной гордостью в голосе заметила Ларисель.

— Так мы, что теперь ему для разнообразия оды петь будем? — я язвительно подняла бровь.

— Нет что ты! Просто не бывает плохих или хороших, и вампиры и люди все разные, есть и плохого, и хорошего, много чего намешано.

— Вот только я ни туда ни сюда, — я была готова снова провалиться в пучину темного самобичевания.

— Ну уж нет! Дорогая у тебя очень необычный дар, не знаю Шанат ты или нет, но ты совсем не как все остальные девушки, уж поверь мне за последние 400 лет я всякого насмотрелась.

— Что ты имеешь в виду? — теперь мне стало интересно.