Выжить. Вернуться. Отмстить

— По-моему, у него сорвало крышу и он внушил себе, что ведет борьбу за правое дело. Семенов напрочь не воспринимает ту власть, что правит сегодня в России. Бредит идеей восстановления Союза и советской власти. В чем его поддерживает Гурадзе.

— Ты служил вместе с Гурадзе в ДШБ. Из его личного дела следует, что он был неплохим командиром, это так?

— Да! В Части его уважали. И офицеры, и солдаты.

— Когда в Кандар подошел отряд Чавадзе?

— Вечером, десятого числа.

— Ты не в курсе, где он перешел границу и каким маршрутом добирался до Кандарского ущелья?

— Нет! Мне известно лишь место, откуда его отряд вошел в Кандар.

Тимохин достал из кармана легкой куртки свернутую карту.

— Покажи это место!

Макаров сориентировался быстро, но так как карта была довольно мелкая, указал на восточную оконечность селения Кандар:

— Вот здесь, примерно, на этой карте точнее указать невозможно! По тропе с перевала. Вообще, тот участок ущелья, где спрятался Кандар, имеет три, максимум четыре места, где можно войти в него. И соответственно, выйти. По карте указать их местонахождение сложно. Кроме, пожалуй, выхода к Кунгасу. Он проходит по ущелью до завала, затем двойной переход через перевал и выход на сохранившуюся дорогу. Этим путем меня выводили в Кунгас, откуда, снабдив машиной и документами, отправили сюда, в Новоильинск.

— Ладно! К ущелью мы еще вернемся. Сейчас я хотел бы узнать, почему ты, имея возможность, отомстив Коршуну и Бериллову за поруганную честь, не попытался скрыться? Причина в дочери и матери? Но ты мог сбросить о них информацию в ФСБ, и Гурадзе не решился бы их тронуть. Почему не сбежал, а стал искать контакт со спецслужбами, понимая, ЧЕМ могла закончится встреча с ними, если бы ты вышел не на тех людей?

— Во-первых, я офицер спецназа и бегать от опасности, тем более от ответственности за содеянное, не приучен. Во-вторых, сейчас я единственный человек из наших, если меня таковым считают, конечно, который внедрен в банду Черепа не хитрыми ходами спецслужб, а по решению самого Гурадзе. Череп заинтересован в том, чтобы я сделал что-то, что пока мне неизвестно. Он знает, что не смог завербовать меня и что я не буду работать на него. Но похоже, длительное сотрудничество со мной ему и не нужно. Лишь выполнение задачи, о которой я пока не знаю. А то, что я выполню приказ, он уверен, потому как знает, что без этого я не вытащу из плена двух своих подчиненных, также захваченных у Гули-Чу.

Тимохин переспросил:

— У Черепа двое наших солдат?

— Да! И Гурадзе обещал отпустить их при условии моей работы на него, подразумевая какую-то акцию, о которой, как уже говорил, я ничего не знаю! Понятно, что по возвращении в Кандар и меня, и солдат уберут. Но не Гурадзе. Тот не станет нарушать данного слова. Для этого есть тот же Чавадзе. Но Череп рассчитывает как раз на то, что мне известно, — Гурадзе всегда держал данное им слово.

— Значит, ты ему нужен для какой-то акции в Новоильинске?

— Да, хотя… Вахид как-то проговорился, что работать нам предстоит не в городе, а у города. Я хорошо запомнил это!

— Акция у Новоильинска? А что у нас есть такового ценного для боевиков у города?

Макаров ответил:

— Кроме складов боеприпасов, ничего. Но у боевиков полно оружия и боеприпасов, они вооружены современными образцами. У них есть и переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла». Если только подрыв складов? Но что это даст по большому счету Гурадзе? Ведь в хранилищах в основном старое оружие.

— Откуда тебе это известно?

— Это всем в полку известно! Раньше наши взводы охраняли территорию складов, сейчас собственные подразделения, укомплектованные контрактниками.

Тимохин протер платком лоб:

— Оружейные склады. Подрыв! Много шума, толку мало.

Макаров добавил:

— Нам с Моллаевым вдвоем, а тем более мне одному подобную акцию не провести. Нужна группа, как минимум, бойцов в шесть-семь, по количеству постов. Насколько мне известно, у Гурадзе, кроме Моллаева, в Новоильинске больше нет никого.

— Но для чего-то он держит тебя здесь?

— Я узнаю, для чего. Рано ли поздно, но приказ на акцию с раскрытием замысла из Кандара поступит.

— Возможно, и поступит. Часа за 2–3 до времени проведения акции! Когда выставить заслон будет практически невозможно.

— Согласен!

— Нет, Дмитрий Сергеевич, нам нельзя ждать приказа, нам надо просчитать замысел Черепа и подготовить контракцию.

Макаров взглянул на Тимохина:

— Вы сказали, нам! Означает ли сказанное, что мы будем работать вместе?

— А разве не этого ты хотел, ища выходы на спецслужбы?

— Да, этого!

— Ну вот ты сам себе и ответил. Знать бы, сколько у нас на просчет замысла Черепа времени?

— Неделя!

Тимохин удивился:

— Тебе известна дата проведения планируемой акции?

— Точно нет! Но Моллаев говорил, что нам предстоит работать где-то в середине следующей недели. Это он узнал от Черепа. Сегодня 16-е число, середина следующей недели — 23–24 августа.

— Та-ак! Это уже лучше. Но вернемся к началу нашего разговора, какой-то он рваный получается, не находишь?

— Какой есть, такой есть!