Выжить. Вернуться. Отмстить

— Теперь ты знаешь все, Галя! Если есть вопросы, отвечу. Хочешь, чтобы ушел, уйду, но ты должна знать, я убил тех, кто предал свою страну, продался бандитам, тех, кто погубил семерых моих парней, стоявших насмерть в том бою, когда меня и еще двух солдат отравили газом. Тех, кто погубил бы еще не один десяток ни в чем не повинных людей ради собственной корысти. Я убил предателей. А предатель хуже врага. Теперь они никому не принесут вреда. Я совершил самосуд, преступил закон, но по закону, даже если следствие велось бы честно, ни Коршунова, ни Гласенко, ни Рубанюка, ни наркоторговца-мэра не привлекли бы к суду. Вся доказательная база у террористов, манипулировавших ими. А те вряд ли стали бы делиться столь ценной информацией с нашими следователями. Я же имел возможность убедиться в преступной деятельности этих ублюдков. Да, ублюдков, потому что даже смерть не искупила их вину. Предательство не прощается. Я же готов предстать перед судом, но тогда, когда у меня будут доказательства сотрудничества уничтоженных предателей с террористами. Впрочем, ты можешь назвать и меня террористом.

Галина спросила:

— Никак иначе ты поступить не мог?

Капитан вздохнул:

— Понимаю, ты хочешь спросить, мог ли я бежать из плена? Это было бы сложно, но, наверное, мог.

— Не бежал потому, что бандиты оплатили и организовали лечение дочери? И могли в любую минуту их убить, если бы ты сбежал?

— Нет! Я не просил вылечить дочь, это была инициатива Гурадзе. Череп также не стал бы, несмотря на угрозы, уничтожать семью! Он не воюет с женщинами и детьми. А вот солдат, что остались в лагере, расстреляли бы. Я не мог допустить этого, и потом, мне нужно было отомстить предателям. Поэтому я не бежал, а выставил условия дальнейшего сотрудничества с бандитами, которые дали мне возможность вернуться и отомстить.

— А не мстил ли ты Коршунову, мэру, Гласенко и начальнику разведки за то… что они, извини, спали с твоей женой?

— Буду откровенен, и за это тоже! Но только Коршуну и Бериллову.

— И еще… самой Ирине, да?

— Нет!

— Но тогда почему ты убил и ее?

— Я не убивал жену!

— Не убивал? Кто же это сделал?

— Тот, кого ищет милиция под именем Рахима Назарова. Его физиономию часто показывают по телевидению, а по городу расклеены фото этого Назарова. На самом деле это другой человек. С другим именем. Он работал на бандитов в Новоильинске до того, как после захвата в город прибыл я. У меня был разговор с Ириной, в бане, где она собиралась спать с Коршуновым. И где я пристрелил его. Предупредил, чтобы исчезла из города, забыла о дочери, о семье. А главное, чтобы до утра не выходила из бани. По словам человека, выдающего себя за Назарова, она не послушалась и хотела поднять шум. Но попала в руки чеченца. Я уже находился вне усадьбы. Он ее и задушил.

Галина спросила:

— Так ты знаешь, где скрывается этот чеченец?

— Конечно знаю! Ведь мы же… теперь подельники!

Галина обхватила голову руками:

— Господи! Как же странна и непредсказуема жизнь. Я… я ждала тебя, Дим, часто думала, как ты вернешься. Приедешь ко мне. С этими мыслями я ложилась спать, я с ними вставала, они не отпускали меня и днем. А вышло вот как. Что же теперь делать? Ведь ты обязан служить им? Иначе погибнут солдаты?! Значит… значит, уйдешь. И больше не вернешься.

Галя заплакала:

— Ну за что нам это? Ведь все должно было сложиться иначе.

— Оно бы и сложилось иначе, если бы Коршун со своими шакалами не сдал мою группу боевикам! Он хотел избавиться от меня, а избавился от собственной жизни. Да, Галь, скорей всего нам не быть вместе в дальнейшем, потому что тот бой в овраге для меня только начался. И я доведу его до конца. Вытащу солдат, сломаю игру Черепу. Банда не сделает того, ради чего пришла из Грузии в Россию. Задача Гурадзе мне неизвестна. Но я все узнаю. А узнав, сумею переломить ситуацию, и тогда мы схватимся с Черепом. И бой этот будет последним, как для него, так и для меня. Из гор мне не выйти.

Галина вновь заплакала и попросила:

— Не говори так! Прошу тебя, не говори, что ты уйдешь, чтобы умереть!

После чего резко подняла голову:

— А может, может, мы уедем отсюда? Вдвоем! Я знаю куда. Туда, где никто не найдет. Да тебя и искать не станут, ведь ты же погиб?! Забудем все, и…

Капитан прервал ее:

— А как оставшиеся в горах солдаты? Или о том, что их расстреляют, мы тоже забудем? Забудем и о том, что натворят ублюдки Гурадзе? И как после этого мы сможем смотреть в глаза друг другу?

— Но я не хочу терять тебя!

— Ты не хочешь терять убийцу?

— Ну о чем ты говоришь, какой ты убийца? Разве твоя вина в том, что государство заставляет вас воевать. А война — это кровь, это смерть. Разве ты виноват в том, что тебя готовили для того, чтобы ты уничтожал противника? И разве уничтожение боевиков, террористов, бандитов — преступление? Убийство? И разве стал бы ты стрелять в Коршунова, Бериллова, Гласенко и Рубанюка, если не был бы уверен в том, что они предатели, а значит, те же враги. Ты же сам об этом говорил?!

Капитан взял ладони женщины в свои руки: