Читаем Выстрел в Опере полностью

— О! Он — не просто премьер, — воспела Столыпина Маша. — Он — реформатор! Он буквально возродил страну после революции 1905 года. Он задавил революционеров. Он проводил земельную реформу. Он раздавал землю крестьянам! И большевики всерьез обсуждали на конференции, что если земельная реформа Столыпина пройдет успешно и все благополучно получат землю в частную собственность, сделать новую революцию будет невозможно… Столыпин собирался провести реформы и для рабочих! И для евреев. Будь он жив, он бы не позволил стране так бездарно ввязаться в первую мировую войну! Если б не он, первая мировая началась бы еще в 1908…[16] Но Столыпин считал: развязать войну — означает развязать силы революции! И правильно считал! Так и вышло, когда его не стало. Он говорил: «Дайте государству двадцать лет покоя, и вы не узнаете его». Он говорил: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» Пять лет он был вторым человеком в империи после царя. Он был сильною, властною личностью. Он делал не карьеру, а дело. Когда я сдавала экзамен, я сказала: «Проблема Столыпина в том, что у него просто не было времени на тактичность». Поэтому его все ненавидели — и левые, и правые, и кадеты, министры, революционеры, Распутин…

— Это нормально, — сказала знающая выпускница Глиэра. — Чем круче звезда, тем сильнее ее ненавидят. Вон Мадонну сколько людей ненавидит.

— На Столыпина было восемнадцать покушений. Революционеры взорвали его дачу на Аптекарском острове. И он знал, что его могут убить в любую секунду. Но не боялся! Он писал… — Историчка закатила глаза и продемонстрировала великолепие памяти: — «Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти как расплата за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы, наконец, удастся…» Когда в Киеве вскрыли его завещание, — присоединила она, — выяснилось, Столыпин заранее отдал распоряжение: «Я хочу быть погребенным там, где меня убьют». Потому он похоронен у нас, в Киево-Печерской Лавре. А на Крещатике, возле Думы, ему поставили памятник. А после революции памятник свергли…

— Так кто его в итоге убил? Министры или кадеты? — спросила Чуб.

— Какой-то революционер выстрелил в него в нашем оперном театре, — ответила Катя.

— О, он не революционер! — опровергла студентка. — Митя Богров — одна из неразгаданных загадок истории. Он сотрудничал одновременно с революционерами и с царской охранкой. И кто заказал ему убийство, так навсегда и осталось тайной. А на суде, когда ему зачли смертный приговор, он сказал: «Мне совершенно все равно, съем ли я еще две тысячи котлет в своей жизни или не съем». Я его слова навсегда запомнила, когда мы этот раздел проходили.

— То есть он был сумасшедший, — резюмировала Катерина. И спросила (сугубо из вежливости): — Так что, Столыпина нужно убить как-то по-другому?

— Нет, — эмоционально-истерично резанула воздух рукою разведчица. — Нужно, чтобы он остался жив! И тогда не будет первой мировой! И Великой Октябрьской!! И великой отечественной тоже!!!

— Гитлер-то куда денется? — Катя не понимала захлебывающийся Машин восторг, не понимала его все бесповоротней.

Но искренне пыталась понять.

— Не знаю, — сказала разведчица, — там сложные расчеты. Но и без них как историк я могу вам сказать: Гитлер никогда б не стал Гитлером, если б не было Ленина, Сталина и Р. Хотя бы потому, что весь цивилизованный мир дал антикоммунисту Гитлеру стать тем, кем он стал, только потому, что ненавидел коммунистов еще больше, чем Гитлера, и надеялся, он-то нас и раздавит! Это я так, очень поверхностно. У Кылыны все тоньше! Вы представляете, что это такое досчитать до 41-го года, учитывая все-все-все обстоятельства, которые могли повлиять на исторический ход? Это Кылына была настоящий Эйнштейн! Иначе б она не вычислила формулу Бога!

— А в чем заключается эта формула? — таки заинтересовалась Дображанская.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киевские ведьмы

Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник)
Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник)

Три молодые киевлянки неожиданно приняли от умирающей ведьмы Кылыны ее дар. Как же они сумеют распорядиться им? Ведь они такие разные: студентка исторического факультета Маша Ковалева, железная бизнес-леди Катерина Дображанская и уволенная из ночного клуба безбашенная певица Даша Чуб по прозвищу Землепотрясная.По воле или против нее, им пришлось стать Киевицами – хранительницами Города Киева – и каждую ночь дежурить на Старокиевской горе в ожидании удивительных или ужасных событий…Когда отмечают Новый год настоящие ведьмы? Уж точно не 31 декабря. Но кто придет к ним в самую темную ночь года? Чешская ведьма солнцестояния Перхта или итальянская веда Бефана? А может, германский черт Крампус, который в ночь Тьмы утаскивает всех грешников в ад…В книгу также вошли «Добрые сказки о елочных игрушках» Лады Лузиной и сказки В. Ф. Одоевского.

Лада Лузина

Славянское фэнтези
Выстрел в Опере
Выстрел в Опере

«Киевские ведьмы. Выстрел в Опере» — новый роман Лады Лузиной и продолжение волшебной истории, начатой ею в книге «Киевские ведьмы. Меч и Крест». Ровно 90 лет назад октябрьская революция пришла в мир из Киева — из Столицы Ведьм! И киевлянин Михаил Булгаков знал почему в тот год так ярко горели на небе Марс и Венера — боги-прародители амазонок. Ведь «красная» революция стала революцией женской. Большевики первыми в мире признали за женщинами равные права с мужчинами, сделав первый шаг к Новому Матриархату а этом захватывающем приключенческо-историческом романе вы встретитесь с киевской гимназисткой и будущей первой поэтессой России Анной Ахматовой и Михаилом Булгаковым. Узнаете, что украинки произошли от легендарных амазонок, что поэзия причудливо переплетена с магией…

Лада Лузина

Фантастика / Фэнтези / Славянское фэнтези

Похожие книги