Выстрел в Опере

В тысячеголовой толпе Мария Владимировна увидела неповторимое, редкое, изумительно красивое лицо, — и выстроенную «Ратью» плотину бесстрастия прорвало.

— Катя! — заорала Маша. — Катя! Катя…

Она соскочила с коляски.

— Царь!!! — крикнул кто-то. — Царь-батюшка… Вон он!

По Фундуклеевской ехал царь.

Его лицо было пустым, отчужденным. Рядом с ним сидели две великих княжны.

Толпа накатила на Машу.

Сплющила, смяла, поволокла. Ковалева закатила глаза, проваливаясь во мрак. Небо над ней закружилось. А потом кто-то обхватил ее сзади, отбирая у всесильных объятий толпы, и она покорно и равнодушно обмякла, уступая ему свою жизнь и этот бой. Ее тело не понимало уже ничего, лишь слепо отмечало: теперь кто-то тащит его не хаотично, а упрямо и целенаправленно…

К спасению.

«Мир, — подумала она. — Это Мир».

Глава одиннадцатая, в которой трамваи ведут себя неприлично

Многие думают, и я в том числе, что если бы не было преступления 1 сентября, не было бы, вероятно, и мировой войны и не было бы и революции с ее ужасными последствиями. Столыпину приписывают многократно повторенное им утверждение: «Только война может погубить Россию». Если с этим согласиться, то убийство Столыпина имело не только всероссийское, но и мировое значение.

Академик Г. Е. Рейн. «Из пережитого. 1907–1918»

— Где ты была? Даша объясняла, но я не поняла.

Катя стояла посреди круглой комнаты Башни, с банкой Машиного сухого варенья в руках.

Банка была наполовину пуста, поскольку в другой Катиной руке была ложка.

— Очень вкусно, — одобрительно облизнулась Дображанская. — Где ты это купила? Никогда ничего вкуснее не ела!

— В Прошлом, — ответила Маша. — Я была в Прошлом и купила в Прошлом варенье. Его сейчас не выпускают.

— Ты туда уже за продуктами бегаешь? — весело фыркнула Землепотрясная Чуб. — Хороша!

— Это вместо того, чтобы к экзамену готовиться! — по-матерински отчитала студентку Катя. — Мы ж специально освободили тебе целые сутки.

— Разве нам сейчас до экзаменов? — удивилась та. — Я была в 1911 году. Я нашла там… Я нашла…

«Рать», передозированная неуемной разведчицей Прошлого, обернулась отвратительной глухой тошнотой и давящей болью в затылке.

Но занявшее ее место Великое Знание могло поспорить с ней силой.

— Нашла? — Катерина оторвалась от гастрономических утех. — Ты искала свои корни в Прошлом? Разумно. Ты нашла там бабушку-ведьму?

— Нет.

— Тогда танцуй! — выпятилась на первый план Даша Чуб. — У нас землепотрясные новости!

— К тебе голос вернулся? — искренне обрадовалась Маша.

— Нет. Но мы спасены!

— Весы выпрямились?!!! — поверила Ковалева.

К сожалению, нет — она убедилась в том сразу.

Хотя, безусловно, показатель равновесия в руках Киевицы Марины стал еще немного ровней.

«Я права! Они показывают мне… Но как это сделать? Как убедить Катю с Дашей?»

— Катя нашла бабушку-ведьму! — отвлекла ее Чуб.

— Прапрабабушку, — поправила Катя. — Предположительно ведьму.

Дображанская медленно облизала варенье с ложки.

Ее новость явно не произвела на студентку-гуляку должного впечатления.

— Можно подробней? — сказала та сухо и вежливо.

— Я звонила Василисе Андреевне. — Оценив нежеланье студентки радоваться прежде времени весьма положительно, «предположительно ведьма» перешла к важным подробностям: — Есть ряд обнадеживающих фактов. Всех женщин в нашем роду обзывали ведьмами. Мужчины липли к ним как мухи. Хотя они были некрасивыми…

— Некрасивыми? — не могла не усомниться Маша.

— Просто уродливыми! Я в нашем роду — белая ворона. Это еще один факт. Но Василиса сказала: успех у мужчин — не доказательство. Многие в нашем роду гибли из-за несчастных случаев. Василиса сказала: и это не доказательство, проклятие можно наслать и на род слепых. И открытка на станцию Ворожба, где жила моя прапрабабушка Анна, — не доказательство. Точнее — доказательство косвенное. Ворожба названа так не случайно, там в XIX веке поселилось несколько ведемских семей. И все это взятое вместе выглядит обнадеживающе. Но главное — камея!

— Маша, сейчас ты упадешь!! — предупредила Землепотрясная Даша, почти минуту страдавшая от недостачи внимания к своей звездной персоне.

Но Демон запугал ее основательно. В контексте «Неужто вы думаете, что, победив, Акнир оставит Трех в живых?» нелюбимая Катя временно стала спасительницей, а утерянный голос был временно провозглашен проблемой второй.

Даша соскочила с дивана, желая посмотреть, как Маша будет падать.

Катя подошла к тонконогому бюро — постаменту книги Киевиц — и взяла помещенную ею рядом с символом власти находку.