Выстрел в Опере

— Я почувствовал: Лира нашла хозяина. И счел нужным познакомиться с ним.

— Но что это за талисман? — потребовала информации очевидица всего перечисленного. — И какое Лира имеет отношение к Киеву? — приобщила она подковыристый Дашин вопрос.

— В Киев ее привезла Киевица Марина.

— Та самая? Великая Марина? — подпрыгнули Машины брови.

— Марина, — опустил Демон оспариваемый иными вопрос о степени величия той. — Она считала, что древний род киевских ведьм, к коим, смею надеяться, хоть каплею крови относитесь и вы, происходит от амазонок, обитавших на территории Крыма.

— Амазонок?! — ошалела студентка-историчка. — Но ведь они полулегенда…

— Ведьм слепые и подавно считают сказкой, — парировал он. — На то они и слепые.

Глава девятая, в которой Демон излагает теорию жертвы

«Зачем же автор „погнал“ свою героиню, живущую в одном из арбатских переулков, Бог весть или черт знает куда, — далеко-далеко на юго-запад (направление легко установить по положению в это время на небе луны), вместо того, чтобы отправить ее прямиком на север, туда, где на Большой Садовой, всего в минуте лета от Арбата, ее ждал на полночном балу Воланд со свитой?

…прежде чем попасть на Воландову „черную мессу“ (антимессу), Маргарита проходит обряд „раскрещивания“, „антикрещения“, „черных крестин“, и совершается этот обряд на берегу реки, около того места, где проходило, по-видимому, великое киевское крещенье».

Мирон Петровский. «Мастер и Город»

— Ведьмы от амазонок. Забавно…

Маша припомнила реферат — она писала об амазонках на первом курсе.

— Забавно, Даша тоже считает так. Она говорила: и ведьмы, и амазонки — женщины-воины. И те и другие — сильнее мужчин, свободны и ездят верхом. Они на коне, а мы на метле.

— Что позволяет надеяться, что и это жалкое существо, безмозглое и раздутое, все же имеет шанс отыскать в своем слепом роду благородство, — нехотя и весьма сомнительным образом подсластил свою речь Машин Демон. — Ваша подруга точно изложила теорию Марины. Мне же остается добавить: женщине Лира позволяет быть сильнее мужчин. Мужчине дарит способность видеть женщину. В высшем ее понимании.

«Амазонки… Ведьмы… Высшие женщины».

«Ахматова называла себя „истинной херсоносийкой“, „приморской девчонкой“». Говорила о свободе моря.

Летом ее семья часто жила в Севастополе, под Херсонесом.

…где позже археологами была найдена группа украшений первых веков нашей эры, «предположительно принадлежавших амазонкам».

— Так Ахматова все-таки ведьма? В смысле — из рода ведьм-амазонок? — заспотыкалась Ковалева, желая поскорее поймать разгадку. — Иначе б Лира не выбрала ее! — Она осеклась. Нахмурилась.

Нет…

Плюхнула на стол ридикюль, сопровождавший ее в метаньях по Прошлому.

От террасы Владимирской горки до дома 13-Б на Андреевском спуске было подать рукой. И разведчица прибежала сюда прямиком по тропинке, обвивающей две святых горы, — прямо в платье начала XX века. Благо, век XXI был более чем терпим к людям, одетым черт знает во что, — на Машу даже не особенно обращали внимание.

Порывшись в недрах сумки-мешочка, разведчица нашла там старый значок «Киев. Фестиваль поэзии-85», прихваченный вместе с журналом «Ренессанс», конспектом Кылыны, цитрамоном, анальгином, иголкой и ниткой, шпаргалками, исписанными заклятиями на разные случаи жизни, и прочим, и прочим.

Лира-значок была семиструнной.

Маша всмотрелась в нее, напрягая память:

— …и Лира Ахматовой была семиструнной. Точно. Не четырехструнной, — сказала она. — Там было семь перепонок. Тогда я опять ничего не понимаю! Четыре струны — четыре стихии. Четыре слуги ведьм. А семиструнная лира символизирует числовую гармонию.

— Гармонию, лежащую в основе вселенной, — сказал Машин Демон.

— Я знаю. Но при чем тут ведовство?

— Ведьма — женщина. Женщина — мать. Мать-Земля. Женщина — это и есть высшая гармония. — «2+2 = 4! Сколько можно вам повторять?» — расслышала Маша.

Он вновь был недоволен ею.

— Ну, да…

Она смотрела на фестивальный значок.

Силуэт лиры напоминал женский силуэт. Загнутые края — груди. Округлые бедра — бока.

Перед глазами встала фигурка Венеры, датированная каменным веком. Узкие плечи, висящие груди, огромные бедра и громадный — животворящий — живот. В то время, когда на грешной земле царил матриархат[11], женская способность рожать, подобно Земле, и сделала ее царицей.

«Какая-то логика есть.

Но при чем тут Ахматова?»