Выстрел с Невы: рассказы о Великом Октябре

Вооруженные солдаты и рабочие собирались на Скобелевской площади, в доме генерал–губернатора — старом, желтом, со строгим, красивым фасадом. Здесь был Московский Совет, а сейчас — главный революционный штаб.

Солдаты и рабочие с винтовками в руках один за другим плотной цепочкой входили в парадную дверь, а другие выходили из двери на площадь. Акимка чуть смутился перед дверью: а вдруг его не пустят?! Он вплотную придвинулся к Леонтию Петровичу и уже вслед за ним вошел в вестибюль. И первое, что ему особенно бросилось в глаза и поразило, — это золоченые перила широкой парадной лестницы.

В вестибюле и на лестнице рабочие и солдаты двигались тесно, плечом к плечу. Винтовки качались над головами. По парадной лестнице лились два потока: один справа — вверх, другой слева — вниз. Теснясь и слегка толкаясь, преснен- цы вслед за Леонтием Петровичем стали подниматься вверх. Глухой, однообразный говор лился навстречу.

Сжимаемый людьми, в наивном удивлении полураскрыв рот, Акимка продвигался вслед за Леонтием Петровичем. Он впервые был в этом большом, красивом доме, таком таинственном, где прежде жили только князья, графы и очень важные генералы. Поднимаясь со ступеньки на ступеньку, он смотрел на лепные потолки, на белые блестящие мраморные стены, в которых отражался свет люстры.

Особенно его поразило зеркало во всю стену. В зеркале виднелось множество черных и серых движущихся фигур. Вот мелькнул Леонтий Петрович, а за ним — мальчуган в рыжем пальто, в серой потрепанной шапке, с винтовкой за плечом. Акимка с некоторым трудом узнал себя: да, это он — румяное круглое лицо улыбается… От зеркала он повернул по лестнице вверх. Вот еще дверь — белая, очень высокая, с позолоченными наличниками. И через нее вслед за другими пресненцами Акимка протискался в белый зал.

Тут, у двери, он на мгновенье остановился. Очень красивый лепной потолок, белые мраморные колонны, огромная люстра, сверкающая множеством огней, привели его в восхищение. С внезапной горячей гордостью он подумал:

«Наша взяла!»

И оглянулся кругом уже вольно, весело, уже ни чуточки не боясь, что его могут остановить и куда‑то не пустить.

Рабочие, солдаты… солдаты, рабочие… молодые, пожилые, все с винтовками и патронными сумками, а некоторые с пулеметными лентами через оба плеча, крест–накрест на груди и на спине, в шапках, фуражках, кепках… Их было больше сотни и даже, как казалось Акимке, тысячи. Все решительные, независимые, с суровыми лицами, они были как полные хозяева в этом красивом, очень большом зале. Глухой говор, точно рокот грозы, несся со всех сторон. Вокруг сияющей люстры сизым облаком медленно крутился табачный дым.

— Тише, товарищи! Тише! — прогремел зычный голос от дальней стены, — Тише! Слушай оратора!

— Тише! Тише! — покатилось по всему залу. — Да тише вы!

Говор постепенно упал.

«Что такое?» — насторожился Акимка и встал на цыпочки, чтобы лучше все видеть.

В середине зала над всеми головами поднялся солдат в серой шапке. Должно быть, он стоял на столе, — таким высоким он показался. Сдвинув шапку на затылок, он закричал:

— Товарищи! Настал решительный час! Сегодня мы начали восстание!

Грозный рокот пронесся по залу.

— Товарищи! Вчера вечером командующий войсками Рябцев и городской голова Руднев потребовали от Военно–революционного комитета, чтобы московский пролетариат и все солдаты были немедленно разоружены. Нынче ночью на Красной площади пролилась первая кровь. Юнкера хотели задержать наших храбрых двинцев, которые шли на помощь Военно–револю- ционному комитету… Несколько наших товарищей убиты в этой первой схватке на Красной площади…

На мгновение он остановился в крайнем волнении. И весь зал вздрогнул от бурных, бешеных криков:

— Смерть юнкерам! Долой буржуев! Смерть буржуям!

Солдат властно поднял руку, требуя тишины. Буря мгновенно стихла.

— Товарищ Ленин в своем письме к москвичам требует, чтобы мы немедленно начали восстание, — Солдат высоко поднял над головой лист бумаги, помахал им, как призывным знаменем, —Товарищ Ленин пишет, что «ждать — преступление перед революцией». Правильно, товарищи! И мы такого преступления не совершим! Мы видим, ждать больше нельзя! Слова Ленина для нас закон! Весь московский пролетариат, все солдаты ныне встали, как один, и идут в смертный бой с белыми! То–ва–ри–щи! Мы не сложим оружия, пока не поставим на колени нашего врага!

И опять буря криков забушевала в зале:

— Ур–ра! Смерть буржуям! Долой юнкеров! Смерть офицерам!

Над головами грозно закачались винтовки. Акимка, подняв над головой винтовку, орал исступленно:

— Бей буржуев!

Солдат еще раз махнул листом, наклонился, исчез в толпе. На его место встал рабочий в черном пальто.

— Товарищи! Ныне мы идем в бой! В смертный бой, товарищи! До последней капли крови…

И весь зал одним дыханием ответил:

— В бой! Ура! Бей буржуев!

— Товарищ Ленин зовет нас на восстание! Товарищ Ленин ведет нас к победе!..

Бурные крики неудержимо прервали речь:

— В бой! Да здравствует товарищ Ленин!