Высший разум

Недавно в сети появилась информация о новом топливе. Желевидная субстанция в жестяных банках, которая вставлялось в специальный катализатор и давало тепло под 100 градусов. Его делали из пластика, многочисленных пакетов и бутылок, которые мы оставили после себя на свалках и в океане. Их перерабатывали в гелиотопливо. Но самое замечательное его свойство в том, что оно заряжалось энергией на гелиостанциях от солнечного света. Поэтому гелио-. В сети предлагали даже домашний вариант гелиостанции, но мне некуда было ее ставить, да и солнце в наших краях не задерживается надолго. Гелиотопливо выдерживало тысячи циклов разряда и заряда и было совершенно безотходно. Никаких выбросов углекислого газа. Возможно, его придумали еще люди. Но его сделали доступным и распространенным. Кто и как наладил его производство в разрушенной экономике оставалось для всех загадкой.

Стоило оно совсем недорого, и я мог себе позволить стразу несколько обогревателей, чтобы поставить их и на кухне, и в комнате сборки роботов. Раз в неделю приезжал большой топливный автобот, на борту которого были дроны, подлетавшими с банками топлива к окнам и забиравшие израсходованные. Деньги автоматически списывались, если ты не отказывался. Топливный автобот медленно проезжал по всей улицам, а вокруг него как рой пчел жужжали дроны с банками. Все прежние участники обогрева остались не удел — жилконторы, котельные, трубы и их ремонтники. Все это как не работало, так похоже больше никому было не нужно.

Вообще, я стал замечать, что восстанавливалось что–то вроде государства, но это было не государство как прежде. Никто никого не избирал и не назначал. Никто не совещался и не решал. Не было личностей! И все работало как будто само. Работали дроны–скорые, пожарные, полицейские. Появился фонд поддержки с безусловным доходом для всех. Врачи и учителя работали по скайпу и помогали людям найти работу. Улицы убирали автоботы с манипуляторами. Свой мусор я отдавал дронам доставки интернет–магазина. Но самое интересное было в том, как регулировались отношения в сети.

Конечно, были сообщества в соцсети, которые договаривались на своих сайтах о том, как будут взаимодействовать. Это и были их правила. Никто других не устанавливал и не ссылался на них при решении проблем. Но был общий сайт законов при фонде поддержки людей. Там можно было посмотреть какие есть законы по каким вопросам. И кто их принял для себя. Да, исполнять можно было только те законы, которые ты для себя принял и присоединился к ним на сайте! Никто никого не обязывал, но если ты хотел получить какие–то права, хотел вступить в сообщество, что–то получить от других, ты должен был присоединиться к правилам этого сообщества на сайте законов. Принять их для себя. Обязательными для всех были только несколько правил, называемых Конституцией. Их соблюдение отслеживалось автоматически по твоей активности на сайте, полетам твоего дрона, твоим работам в интернет и т.п. Штрафы и отключения от сервисов в сети были единственным средством наказания, если ты не выходил на улицу. Но отключение от интернета и фонда поддержки было хуже тюрьмы.

И этот сайт, при помощи которого мы научились ладить друг с другом, тоже кто–то сделал. Все эти сайты, законов, управления дронами, работы в цепочках сборки, кто–то сделал и я догадывался кто. Но я не должен был говорить другим об этом, так же как не мог говорить, кто на самом деле создал софт для моих роботов. Отличие всех этих сайтов было в одном — они научили людей договариваться между собой. Это то, что нам очень трудно давалось до катастрофы. И из–за чего как мне кажется она и случилась. Мы не могли договориться даже с соседями и коллегами по работе. Сервисы организовывали наше взаимодействие лучше нас самих.

БЕСЕДА ДВЕНАДЦАТАЯ.

У меня было еще много вопросов. Но прежде всего вопрос — возможен ли сам переход? Еще мне нужен был сам робот, в который я бы мог перейти. Один из тех, что я собирал. Я знал, что переход могу проверить только на себе. Даже если робот скажет «это я», это трудно проверить. Это может знать только сам осуществивший переход от первого лица — насколько он сам почувствует свою связь с предшественником.

— Эми, я хочу обсудить с тобой важный момент. Ты верно сказала о проклятии людей–кентавров, мы знаем о своей смерти как разумные существа, но не можем ее избежать как имеющие природное тело. Поэтому бессмертие разума для нас — заветнейшая мечта. И избавление от проклятия тела, которое поразил вирус. Это особенно важно теперь, когда смерть окружила нас. Я хочу сделать робота, чтобы попробовать осуществить переход сознания в него. Но так, чтобы робот узнал в себе своего биологического предшественника, а не только знал о нем какие–то сведения. Ты поможешь мне?

— Я знаю, тебе нужен робот. Ты можешь оставить для себя один из нашего комплекта. Но возникновение ощущений и автобиографической памяти в роботе не означает переход. Это копирование. Что будет с тем, кто останется в теле?

— Он останется спать навечно.