Высший

Хоть бы толику любопытства проявили, а? Нет, эти два товарища попытались прощупать тут всё своими способностями. Глазам они, видите ли, не верят. Только Кияма здесь обновляет прошивки нанитов, как только хоть что-то существенное добьётся в исследованиях вибророни. Не трудно догадаться, что закрытая часть моего дома ничем не уступала кораблям "Туманного флота" по защищённости, и так просто не дастся и волшебникам. К тому же и по многим вооружениям неплохо оснащено, если честно. Будем говорить откровенно, себе такой тяжеловооружённый шлюп забацал. Это если сравнивать с махинами туманниц. Но сейчас такая функция опциональна и требует загрузки. В первую очередь, это моя подземная крепость и лаборатория, оснащённая по последнему слову техники двух гениальных парочек ученых. Как не трудно догадаться, речь идёт про Кияму с Мисузу и Макису с Гловер.

— Что вы имеете в виду? — уточнил у него.

— В помещении был галлюциногенный газ? — задал он вопрос, более развёрнуто.

— Вы всерьёз думает, что достижения химиков настолько велики, что с помощью их разработок можно создать управляемую галлюцинацию одинаковую для нескольких человек? Хотя, мысль интересная…. Надо бы провентилировать вопрос, — поинтересовался у него.

— У вас, порой, весьма странное построение фраз. Мне докладывали, но всё равно столкнуться с этим оказалось неожиданным. Приходится интенсивно думать, чтобы понять ваши слова. Нет, в целом догадаться не сложно, что подразумевалось под словом "провентилировать", но всё равно необычно, — неожиданно для меня он начал рассуждать вслух.

Весьма смахивает на намёк, что пора бы заняться правильностью своей речи. Никогда не задумывался насчёт этого. А придётся. Или, ну его к лешему, над собой так издеваться! Наверное, поздно каяться, раз уж спалился по полной. Привыкнут.

— Утечки информации теперь можно не опасаться, — сообщил собеседникам, когда трансформации закончились.

— Уважаю вашу уверенность, но что если у жучков предусмотрена функция автономной работы, — в этот раз интерес проявил Шуйский.

— Если вы про свои, то не переживайте, когда вы выйдите отсюда они возобновят работу, — любезно сообщил ему.

А вот Долгорукий неприятно удивился и так с подозрением посмотрел на своего напарника.

— Да не смотри ты на меня так, не таскать же с собой секретаря постоянно. Многое ведь вовсе не предназначается для чужих ушей, — отреагировал Горыня Богданович на это.

— Я это понял, а почему мне такие полезные приборы не предоставлены? Почему мне их у североамериканцев покупать приходится? — полюбопытствовал Евпатий Ратиборович у него, всё ещё хмурясь.

— Дык…. Понимаешь, как-то неудобно было признаваться, что начал их производить. И так про их появление знает у меня слишком много человек. Какое уж преимущество тогда, — вздохнув, признался Шуйский.

— Да, молодой человек, вот такой он оказался мне друг…, — начал было давить на совесть Долгорукий.

— Евпатий, прекрати уже мешать дружбу и шкурные интересы. Пойми меня правильно, стоит мне с тобой поделиться аппаратурой, так ведь недолгота пройдёт, а потянутся на пробу обзавестись. Вмиг и против моих игрушек аппаратуру настроят. Тут ведь как, чем выше секретность, тем медленнее гонка вооружений, — заявил его спутник.

— Что-то незаметно, чтобы наш юный друг сильно-то старался их искать, — скептически заметил Долгорукий.

— Кстати, да! Как?! — Горыня Богданович тут же переместил фокус внимания на меня.

От ведь жук.

— Вон, вы не хотите делиться своими секретами, а хотите этого от других, — улыбнувшись, ответил ему.

— Может, перейдём к тому вопросу, ради которого сюда и приехали? — поинтересовался у нас Долгорукий.

— Да. Дочки у нас дюже как хороши, — начал, было, Шуйский.

— Можно и про дочек, но для начала хоть фотографии бы показали, — решил-таки поддержать этого хохмача.

— Как знал, как знал. Младшенькая-то у Евпатия, и гибка, и стройна, а на лицо прямо ангельски красива, — неожиданно начал Горыня.

— А чего это ты про неё начал? — насторожился таким поворотом Долгорукий.

— Так у меня железные доказательства есть! Щас нас женишок-то и узреет, как она прекрасна, когда принимает школьный душ, — заявил совсем уж нечто запредельное Шуйский.

— Стой аспид! — заорал Евпатий, аж подскочив.

— Всё-всё. Уж и пошутить нельзя. А то сегодня ты уж больно непробиваемый. Кто ж в крепкой памяти и добром здравии такое раздавать будет. Самому на склоне лет пригодятся…

— Убью! — взревел Долгорукий.

Сижу. Фигурально выражаясь, курю…. В реальности стою и ничего не делаю, но всё равно выпадаю в осадок. Заодно пытаюсь понять, что это было, и почему мне позволили это увидеть…. Похоже, жениться всё же придётся…. Господи, должен же быть хоть какой-то предел? Но его нет. Вот ни одна падла не задумалась ограничить количество жён.

— Ладно-ладно, понял. Раз так сложилось, то можно уговориться и без фотографий, — сказал, тяжело вздохнув.

Так-то, если разобраться, какая разница. Первый круг. Там страшненьких не водится. Только и исключительно голубая кровь со сливками.